"Фантастика 2025-41". Компиляция. Книги 1-43
Шрифт:
— Ты мне что предлагаешь? Разрываться между двух огней? Моя жизнь во власти этого мальчишки! А если ему взбредёт в голову устроить показательную казнь?
— Не посмеет, на словах все горазды. Он же не отморозок, в конце концов.
— Но у всего есть границы, в конце концов. В том числе у моего терпения, — Фирс быстро успокоился, приняв для себя решение. — Я давно знал, что используешь в тёмную, но никогда не спрашивал и не сомневался. Верил тебе. И к чему это привело? Ты готов просто бросить друга в руки барона, которому есть за что ненавидеть меня?
— Не преувеличивай, — Борис недовольно скривился. —
— Никто точно не знает, сколько у Сергея даров. Я рассказывал тебе слухи о дрессировке тварей Изнанки?
— Ты и сам прекрасно знаешь, их практически невозможно приручить, тем более во взрослом состоянии. Сразу понятно было, что байки раболепных слуг.
— Ладно Репейникова, может и льстит, на что-то надеясь, — нахмурился Фирс. — А вот Плющеев вряд ли. Да и малец ходит на Изнанку без оружия. Видать, настолько уверен в своих силах. Да и о представлении в зале суда весь город знает. Его точно бог рода поддерживает, как другим и не снилось, — Фирс задумчиво покрутил перстень на пальце. — А эти занятия в академии с разными учителями? Неспроста всё, неспроста. Чувствую, он ещё может больно укусить.
— Ну точно, ребёнка испугался, — Борис засмеялся. — Не ожидал от тебя. У него ж потенциал магический на дне! Самый обычный человек с парочкой дешёвых фокусов в рукаве, не больше.
— Ты как хочешь, а я больше не собираюсь играть в твои игры, — Климов хмуро посмотрел на неуместно весёлого мужчину. — И убери чёртову контрабанду, будь человеком. Завтра утром я сменю всех людей своими.
Борис на это лишь усмехнулся.
— Какими «своими»? — сказал он уже в спину Климова.
В этом и была причина нехватки людей. Все, кто работал в охранной службе, так или иначе имели отношение к Печаткину. Но Фирс тот ничего не ответил и ушёл. И сам понимал, что давно пора было думать своей головой и нанимать больше людей, а не ждать подачек от старого друга. Да и друга ли? Неприятно разочаровываться в людях, но давно пора было открыть глаза на правду.
Я впервые был в особняке Катопумовых и ощущал себя не в своей тарелке, хоть внешне старался не показывать своего волнения. Это семейство пыталось демонстративно доминировать надо мной, считая мелкого торговца из почти вымершего рода незначительной фигурой. Будто я обязан в ноги кланятся от того, что такой большой игрок соизволил обратить на меня внимание. И выполнять любую просьбу просто потому что. И не важно, как это мне выгодно или не очень.
Конфликт случился из-за Плющеева. Тот решил сдавать мне макры, что его «хозяевам» не понравилось. Как только не пытались переубедить! Сначала простые угрозы, потом помоями заливали фасад, неприятные личности отпугивали покупателей, пакости вроде мелкие, но неприятные. Вот только Лев приносил мне много денег, отказываться я от него не хотел. Благо, он сам умудрился как-то уладить вопрос с этим семейством и мои неурядицы прекратились.
Вот только, а что изменилось? Я всё ещё не понимал мотивов Бориса Катопумова. Прежде мы разошлись как в море корабли, совершенно не заинтересованные друг в друге. По крайней мере, мне так казалось. Но сейчас этот род активно искал встречи со мной. И это, мягко говоря, настораживало.
Я пришёл в послеобеденное
Интересно, насколько у неё всё серьёзно с Константином, вторым сыном барона Катопумова? Помнится, прежде глава не особо одобрял эту связь, а после разлада наших родов Яна винила в проблемах личной жизни меня. Тогда меня это не волновало, но сейчас всплыло в голове. Помнится, Анна говорила, что у тех всё идёт к свадьбе. Интересно, Борис Анатольевич хочет надавить этим? Но зачем? Столько времени прошло.
Но хватит думать о подобных глупостях, скоро сам всё узнаю из первых рук. Дворецкий уже привёл меня к кабинету хозяина дома. Не вышел встретить лично, но я и не в обиде, мне всё равно.
— Барон Скарабейников прибыл, — объявил меня слуга и тут же вышел, закрыв за собой дверь.
— Сергей Константинович! — Борис Анатольевич отложил в сторону бумагу, которую читал до этого, и поднялся, чтобы подойти ко мне.
Он протянул руку, на что я незамедлительно ответил рукопожатием и получил следом пару хлопков по плечу. Мужчина светился счастьем, будто к нему королева английская пожаловала, отчего у меня внутри узел затянулся ещё туже. Ох, неспроста всё это!
— Как же я рад видеть вас! — продолжал он разглагольствовать. — Уж было подумал, что вы и в этот раз проигнорируете моё приглашение. Вас не так легко выловить оказалось. Весь в делах.
— Есть такое, — не стал я с ним спорить. — В последнее время дел по горло, весь в бумажках.
— Наслышан, наслышан. Но вы присаживайтесь! — он махнул рукой в сторону кресла напротив своего стола и мы расселись. — И о бирже, и о приисках, и о салоне уникальных макров, и о магазине косметики, — я удивлённо приподнял брови: с чего ему знать о такой мелочи?
Увидев мой взгляд, мужчина беззлобно засмеялся.
— Да, следил за вами, присматривался. Признаюсь, не ожидал, что завод возглавите. Разве что о делах на Изнанке мне не ведомо, лишь слухи одни.
— Наверняка преувеличенные, — поспешил я добавить с усмешкой. Не хватало, чтобы слухи о «дрессировке» кто-то воспринял всерьёз. — И всё же, зачем вы так хотели меня видеть? Помнится, раньше вы считали мой бизнес слишком мелким и недостойным, даже раздавить пытались из-за мелочной обиды. Или что-то изменилось?
Борис Анатольевич устало вздохнул и откинулся на кресле.
— Сергей Константинович, я понимаю ваше отношение. Не буду отрицать, ситуация изменилась, и теперь я вижу, что ваши дела стабильны, а ваши поставщики более чем довольны. Как крупные, так и мелкие. Разумеется, это не могло остаться незамеченным.
— Это приятно слышать, конечно, — улыбнулся я, так как его лесть и правда душу грела, — но что изменилось? Раньше вы не желали относиться ко мне серьёзно. Неужели всё из-за одного конкретного человека? Но можете и не рассчитывать, я лоялен ему и против не пойду. Так что напрасно вы так искали этой встречи.
Не в бровь, а в глаз. Моя откровенность явно стала неожиданностью для Катопумова, он недовольно скривился, но тут же попытался взять себя в руки и дальше показывать благодушный настрой.