"Фантастика 2025-52". Компиляция. Книги 1-20

Романов Герман Иванович

По сути, «Победа» являлась улучшенным вариантом «Пересвета» и «Осляби», специально предназначенным для боя в составе эскадры при необходимости, таковым являлся для «Рюрика» и «России» последний в постройке броненосный крейсер «Громобой». Так что «Идзумо» сошелся с гораздо более сильным и опасным противником, чем любой корабль его эскадры, с настоящим «убийцей крейсеров», отличавшимся заметно превосходящей мореходностью, и схватку однозначно проиграл, не имея воспользоваться своим главным преимуществом в скорости хода на два узла, чтобы как можно быстрее удрать от такого могущественного врага.

В броневой рубке царило ликование, которому вице-адмирал Скрыдлов не поддался — сейчас Николай Илларионович лихорадочно размышлял, что ему надлежит сейчас

сделать. Семичасовой бой порядком вымотал командующего флотом, все же возраст ему шестьдесят лет, и случись выход флагмана Камимуры два часа тому назад, он бы с радостью повел отряд во Владивосток. Но тут выпал реальный шанс уничтожить вражеский броненосный крейсер, совершенно потерявший боеспособность. «Идзумо» отползал, едва держа ход в десять узлов, был заметен крен на левый борт и ощутимый дифферент на нос, что свидетельствовало о получении им подводной пробоины, и возможно не одной. Обе башни главного калибра давно прекратили стрельбу, а действующими осталась половина казематов, палубные пушки были практически выбиты. И главное — теперь можно сойтись вплотную, имея значительное превосходство в скорости. И навязать неприятелю схватку на близкой дистанции, используя прекрасную способность десятидюймовых пушек пробивать гарвеевские плиты, в то время как крупповская броня останется неуязвимой. Растратить подчистую боекомплект не страшно — во Владивостоке есть снаряды данного калибра.

— Сходимся вплотную, держать курс на неприятеля, — решившись, отдал команду вице-адмирал Скрыдлов. Взыграло самолюбие — ведь если Матусевичу удалось добиться победы, когда японцы уже отвернули от него, то почему он сейчас должен отступить, тем более имея один из лучших броненосцев, главная артиллерия которого не пострадала, и снаряды еще имеются. Так лучше их по противнику выпустить, сойдясь на максимально короткую дистанцию, удрать ведь тот не может. Ведь скорость эскадры определяется по самому тихоходному кораблю, а таковой сейчас флагман Камимуры, превратившийся в откровенного «калеку».

— Надо добить неприятеля, непременно добить! Сражаться до последнего снаряда, и может быть, эти выстрелы принесут нам столь нужную победу! А нет, так развернемся на другой борт, и будем так сражаться — там тоже стоят пушки, и они еще не стреляли! Сходимся на пятнадцать кабельтовых, держать ход в пятнадцать узлов!

Николай Илларионович воодушевился — имея превосходство в скорости, теперь он мог диктовать свои условия, и дистанцию нужно решительно сократить до самой минимальной. Тогда промахов будет намного меньше, зато чаще пойдут попадания, а последствия от попаданий десятидюймовых снарядов многократно сильнее, чем от разрывов восьмидюймовых.

— Ваше превосходительство, на «Рюрике» подняли сигнал о готовности к бою! Пожары на крейсере потушены, он возвращается. Поднят новый сигнал — может держать ход пятнадцать узлов!

— Великолепно, господа, теперь противнику от нас не уйти — и волна вовремя разыгралась. «Идзумо» мы успеем добить, он от нас никуда теперь не денется, еле ползает черепахой. Поднять сигнал для Петра Алексеевича. «России» с «Рюриком» немедленно сходится с «Ивате», при необходимости действовать самостоятельно на усмотрение флагмана. Не думаю, что неприятель бросит «Идзумо», а на «Ивате» младший флагман.

Скрыдлов только усилием воли с трудом сдерживал лихорадочное возбуждение, что охватило его так, что тело затрясло. Николай Илларионович начал понимать, что он в одном шаге от победы. Решив драться с японцами до конца. И переломил их упорство, перетерпев многочасовой бой. Все же русские корабли много больше неприятельских по водоизмещению, на две-три тысячи тонн, а это много. Ведь чем больше корабль, тем больше он может «накапливать» повреждений, да и погода, наконец, «расшевелилась», волна поднялась, Японское море весьма своенравно. И сразу стало видно, как зарываются носами вражеские крейсера, как перестали стрелять из нижних казематов, а башни втрое реже, если не вчетверо, палят, чем вначале сражения. А огонь русской эскадры ослаб

гораздо меньше, теперь бортовой залп стал как бы не на треть больше, чем у врага, за счет скорострельности шестидюймовых пушек, и двойного перевеса в них.

— Мы с «Громобоем» атакуем «Адзуму» и «Токиву». У последней пролом в борту, казематы выжжены. Туда бы еще парочку попаданий, пусть даже шестидюймовых, и корабль «охромеет», начнет черпать воду. Так что сходимся смело, господа, и стреляем, стреляем!

Четверка русских крейсеров пошла на тройку вражеских, неукротимо, и стало понятно, что наступил решающий момент сражения. Японцам нужно было продолжать сражаться, так как уход от поврежденного флагмана означал для того неизбежную гибель, стоило только одному из «рюриковичей» вернутся для его добивания. «Идзумо» терял ход прямо на глазах, все больше зарываясь в волны, к нему подошли малые крейсера из отряда контр-адмирала Уриу, которых тут же начала обстреливать «Паллада», так же вступившая в бой с соответствующим ей по силе противником.

— Ваше превосходительство! Японцы снимают с «Идзумо» команду миноносцами и на «Чихайю», «Нанива» с «Такачихо» ведут перестрелку с «Палладой». «Ивате» увеличил ход до пятнадцати узлов, дистанция до противника не сокращается, а начала увеличиваться!

Скрыдлов все понял, и достав платок, утер мокрое лицо, покрытое капельками пота. Внезапно осевшим голосом произнес:

— Неприятель признал свое поражение, а флагман Камимуры уже тонет — повреждения в бою оказались серьезными. Возвращаемся на курс «норд-ост 23» и так пока не наступят сумерки. Потом «чистый ост», и пусть японцы попробуют нас атаковать ночью, отыскав на середине моря. Мы победили, но догнать вражескую эскадру не сможем. Так что идем во Владивосток…

Скрыдлов посмотрел в бинокль на «Идзумо» — «Чихайя» и подошедшие с ней миноносцы снимали экипаж в лихорадочной спешке, «Идзумо» окончательно потерял ход, волны захлестывали носовую башню, крейсер сильно накренился, и стало ясно, что корабль доживает последние минуты…

1 августа 1904 года в бою в Корейском проливе погиб «Рюрик», у которого заклинило руль. Вчетвером японцы одолели русские крейсера, но пользуясь волной «Россия» с «Громобоем» смогли оторваться от противника. Но погода могла сыграть и с неприятелем прежестокую шутку…

Глава 44

— «Собачки» подошли, Николай Александрович, вместе с «Асамой» и «Якумо». Через несколько дней здесь Объединенный флот появится, и нас ожидает генеральное сражение…

— Не так скоро, Роберт Николаевич, просто ответьте на простой вопрос — зачем нам в такой ситуации напрасно рисковать и эпохальную битву устраивать? Эллиоты за нами, мины там выставлены, еще добавим россыпью сотню, и архипелаг недоступный станет для кораблей большого водоизмещения, а супротив малых мы две батареи 120 мм пушек поставим, причем все на месте возьмем — там и орудия у японцев про запас есть, и снарядов уйма — калибр ведь самый ходовой. И шесть рот пехоты в качестве гарнизона, и плавмастерская с трофейными корабликами. И главное — пока там «Ретвизан» с «Цесаревичем» отряд Девы туда не сунется, ему дороже обойдется. А нам эти три-четыре дня до подхода 1-го отряда Того позарез нужны, чтобы окончательно на островах укрепиться, «корнями обрасти», так сказать. А завтра броненосцы Рейценштейна на рейд выйти смогут, надо шугануть «асамоиды, чтобы боялись. И с 'Пересветом» поторопиться, прах подери, этот броненосец настоятельно необходим, как и ваш «Баян». Угораздило же вас на мину наехать, Роберт Николаевич, не в укор вам. Нужно для обстрела берега канонерские лодки выводить, у них пушки подходящие, а не крейсер с восьмидюймовыми орудиями Кане посылать.