" Фантастика 2025-62". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Вовка не сошёл с места, следил за мной — хмурился, покусывал губы. Я отметил, что для моего младшего брата и для его жены будущее уже кардинально изменилось. Потому что никакого запаха крови в салоне Вовкиной «шестёрки» сейчас не было — там по-прежнему «мирно» попахивало выхлопными газами. Вовка сейчас не лежал без сознания, навечно запомнив так и прозвучавший сегодня последний Надин вопрос. Он хмуро смотрел на меня и напряжённо гадал, не сошёл ли его брат Димка с ума.
Мотор Колиного мотоцикла послушно взревел. Чайки-падальщицы возмущённо закричали, набрали высоту. На светофоре замигал зелёный огонёк —
Я проехал мимо красной «шестёрки», мимо чёрно-оранжевого «ИЖ Планета Спорт». Мой младший брат по-прежнему стоял около капота своего автомобиля. Я проехал и мимо него. Почувствовал на себе взгляды Вовки и его жены. Сердце в моей груди билось ровно и спокойно. Я заметил, как светофор просигналил мне золотисто-жёлтым взглядом. «Ява-350» ускорил ход, будто спешил прошмыгнуть мимо закрывавшейся двери. Я пристроился за голубым «Запорожцем», свернул вслед за ним на улицу Щорса.
В прошлый раз милиционеры частично выяснили маршрут, по которому скрылся расстрелявший меня и мою жену мотоциклист. Он проехал четыре квартала по улице Щорса, свернул в переулок Каштанов. Там он заехал во дворы, по ним добрался до улицы имени Клары Цеткин. От неё мотоциклист рванул в направлении посёлка Зареченский. Сейчас я двинулся в точности тем же путём, каким в прошлый раз покидал перекрёсток Сергей Арбузов — человек, в моей прошлой жизни убивший мою жену Надю и Сашу Лебедеву.
В прошлый раз черно-оранжевый мотоцикл «ИЖ Планета Спорт» в посёлке никто не запомнил, будто расстрелявший мою машину мотоциклист свернул, не доехав до моста через реку. Но я заехал на мост. Убедился, что жара разогнала с берега рыбаков — лишь метрах в двухстах от моста в реке плескались люди (там был небольшой песчаный пляж, который посещали жители Зареченского). Я проехал по мосту до середины. Остановился, словно залюбовался вдруг похожими на рыбью чешую блестевшими на солнце волнами.
Огляделся — людей поблизости не увидел. Как не заметил и чаек. Подкатил мотоцикл к перилам, достал из-под кофты пистолет. Перила моста были гладкими и тёплыми. Я провёл по ним рукой, разжал пальцы. Колин ПМ полетел навстречу с рекой. Я проводил его взглядом. Под воду пистолет ушёл почти беззвучно. По речной поверхности побежали круги, словно там всплеснула некрупная рыба. Я расстегнул и снял кофту, повязал её себе вокруг поясницы. Мою прикрытую теперь лишь футболкой спину погладил тёплый ветерок.
В посёлок я не поехал.
Развернул на мосту мотоцикл и неторопливо покатил в город.
От моста я направился к дому Коли Синицына. Николай заметил моё появление во дворе (он будто бы дежурил у окна в ожидании моего появления). Минут двадцать мы с Синицыным стояли под кроной каштана — я описывал Николаю свои впечатления от езды на мотоцикле «Ява-350» (честно признался, что впечатления были положительными, почти восторженными). Выслушал Колины планы на вечер (в них часто
Домой я доехал на попутке. Дежурившие у подъезда женщины встретили меня спокойно, не просигналили своим встревоженным видом о милицейской засаде. Я вежливо с ними поздоровался (вежливее, чем обычно). Поднялся на свой этаж. В квартиру своего старшего брата я вошёл ненадолго. Переоделся в джинсы, в рубашку и в жилет. Сунул за пояс Димкин пистолет. В прихожей посмотрел в зеркало — отметил, что выражение Димкиного лица сейчас казалось совершенно спокойным.
До гаража я прогулялся пешком. Не спешил. Потому что прекрасно помнил по прошлой жизни распорядок сегодняшнего дня Лёши Соколовского. В прошлый раз Коля Синицын и Женька Бакаев едва ли не рентгеновскими лучами просветили Соколовского на предмет причастности его к расстрелу моей машины. Коля и Женька точно установили, что сам Лёша в меня и мою жену не стрелял. Они выяснили Лёшины передвижения по городу в тот понедельник почти поминутно.
В прошлое пятое августа девяносто первого года Соколовский до вечера задержался в своей резиденции на рынке, где пробыл весь день на виду. Затем в сопровождении ныне покойного Ромы Кислого он отправился в ресторан «Кавказ», куда ездил каждый вечер, и куда (как я подозревал) Лёша поедет и сегодня. В свой дом на улице Крупской («тогда») Соколовский вернулся уже затемно (когда Надя уже умерла, а я лежал на хирургическом столе в больнице). Я предположил, что сегодня Лёша вернётся домой в то же время.
Свою «копейку» я оставил в гараже. Но покинул гараж не пешком — я уехал на папином велосипеде. Крутил педали, посматривал по сторонам. Изображал велотуриста… вплоть до того момента, пока не подъехал к забору дома Лёши Соколовского. К воротам я не поехал, прокатился до колючих кустов шиповника, спрятал там велосипед. Солнце уже спустилось к горизонту, окрасило часть неба в кроваво-красноватые оттенки. Я окинул небо взглядом; осмотрел и улицу вокруг себя.
Перелез через забор.
На первом этаже в доме Соколовского сегодня пахло свежей древесиной. На втором этаже звучали приглушённые тонкими стенами голоса и тихая музыка. Третий этаж меня встретил ароматом женских духов и клубившимся у потолка табачным дымом.
Ковровое покрытие пола заглушило мои шаги.
До кабинета Соколовского я добрался никем не замеченный.
Лёша нагрянул в свой кабинет за два часа до полуночи. Соколовский принёс с собой свежий запах табачного дыма. Он щёлкнул выключателем, зажмурился от яркого света и увидел направленный ему в лоб ствол моего пистолета.
— Здравствуй, Алексей Михайлович, — сказал я. — Входи. Закрой дверь.
Глава 19
В кабинете Соколовского мало что изменилось с моего прошлого визита. Всё так же стояли ровными рядами на полках шкафов книги. Покачивалась на сквозняке белая тюлевая штора. С полки у окна высокомерно посматривал на дверь кабинета гипсовый бюст бородатого мужика. Блестела глянцевая поверхность стоявшего рядом с бюстом глобуса. В воздухе всё так же пахло табачным дымом и кофе, словно эти запахи были частью интерьера.