"Фантастика 2025-70". Компиляция. Книги 1-31
Шрифт:
А уж когда этот псих их догнал, то сразу же всем навалял. Коленька заступился за друзей и ему досталось больше всего…
Вот примерно такого плана на меня и накатали заявление. То есть я и детскую площадку в пух и прах разнес, и машины покалечил, и даже бабке на третьем этаже постарался в занавеску сморкнуться.
Я только покачивал головой, когда лейтенант зачитывал мне эту хрень. Бомж мелко хихикал, распугивая блох. Я даже двух особо рьяных придавил башмаком.
— Лейтенант, дай позвонить, а? — спросил
— И что тогда? Вызовешь адвокатов? Южский, да ты наехал на пятерых дворянских сыновей, тебе тут никакой адвокат не поможет! Так что…
— Ну что, от тебя убудет? Всего полминуты, да и всё. Я прямо при тебе позвоню… да что там, просто сам набери номер и скажи, что Южский находится в твоём отделении полиции. Денег не предлагаю, но благодарность точно будет.
— Колыванов, дай пацану телефон, чо ты? — проскрипел бомж.
— Ты-то чего там поддакиваешь? — нахмурился лейтенант. — Сиди там и плохо пахни.
— Суровый ты, Колыванов, — снова скрипнул бомж. — К тебе с душой, а ты меня говном называешь!
— Говно ты и есть, Сивый! Зачем ты купеческой кофейне третий день подряд навозом ручки натираешь? Что он тебе сделал?
— Он не мне сделал! Если бы чо мне сделал, то и хрен бы на него, я не обидчивый. Этот упырь девку-продавщицу в кладовую сладостями да речами гладками сманил, да и надругался над ней. А когда она забеременела, то быстренько на улицу выставил. Даже за отпуск не заплатил… Оставил девку без бабла! Тот ещё козёл! Я ему ещё не раз подосру, чтобы знал, как свои ручонки шелудивые распускать. Ведь после него пошла девка по накатанной… А такая хорошая была, прямо сказка! Мне порой пироги выносила. Ух, до чего же хорошая… А теперь…
— Хрена себе! Ну ты, Сивый, и мститель в рваных тапках, — покачал головой лейтенант. — Мда, бывают же в жизни огорчения. Что же… Жалко девчонку, но жизнь такая, что всех не пережалеешь. Подосрешь по новой — на пятнадцать суток загремишь.
— Это да, всех не пережалеешь. Но по-человечески можно же поступить-то? А что до пятнадцати суток… Меня этой херней не испугать — зато будет крыша над головой и хавчик халявный. А если ты про жалость сказал, то дай вон пацану звякнуть. Это не говном ручку измазать…
Фурри покачал пятнистой головой, оглянулся по сторонам и вытащил из кармана мой телефон.
— Говоришь, можно просто набрать номер и сказать, что ты здесь?
— Да, там записано «Батяня». Вот звякни старику, чтобы он не волновался, — я улыбнулся лейтенанту.
— Это да, родители — вообще святое! — поддержал Сивый. — Пока мои были живы, я так не бухал…
Полицейский вздохнул, покачал головой, а потом при мне выбрал нужную запись, нажал на неё и приложил к уху. Всего два гудка прошло, когда ему ответили.
— Здравствуйте, ваш сын, Эдгарт Южский, находится
— Мой папенька суровый, — вздохнул я. — Лейтенант Колыванов, а кто у вас тут начальник?
— Полковник Ступин, а что?
— Да то, что если ты досчитаешь сейчас до десяти, а твой Ступин не прилетит сюда лично освобождать меня, то я тебе подарю телефон, который у тебя в руках, — я широко улыбнулся.
Я уже слышал, как над нами о стену ударилась дверь. Послышались тяжелые шаги.
— Да? А ты вообще безумный, — ощерился фурри. — Я умею быстро считать, вот смотри. Раз…
— Колыванов! — раздался крик летящего по лестнице толстяка. — Колыванов, где этот барчук? Где Южский?
— Я же говорил! — подмигнул я в ответ на упавшую челюсть фурри.
Полицейский вытянулся перед начальством и лихо козырнул:
— Господин полковник, он тут!
— Выпустить! Немедленно выпустить! — заорал полковник, влетая в фойе.
Лицо полковника раскраснелось, как будто его вот-вот хватит кондрашка. Он был излишне толст, похож на бадью с тестом на ножках. Рубашка его расстегнулась и наружу вывалилось толстое волосатое пузо. Однако, полковник даже и не думал прятать своё убожество. Он не обращал на это никакого внимания — ему было важно выпустить Эдгарта Южского. И выпустить до того, как звездочки упадут с погон.
В замке лязгнул ключ. Охреневший лейтенант открыл дверь. Я встал, потянулся и двинулся к выходу. На пороге остановился и взглянул на бомжа:
— Как кафешка у того купца называется?
— Медовый блин. Неподалеку от Никитской, — сказал тот в ответ. — А чо?
— Может загляну как-нибудь. Господин Колыванов, я могу забрать свои документы и свой телефон? — спросил я у ошалевшего лейтенанта.
— Колыванов, отдай ему всё и пусть уё… то есть, пусть идет на все четыре стороны, — поправился покрасневший полковник.
Мои документы упали обратно в сумку, телефон скользнул в карман. Я беззаботно улыбнулся Колыванову, чьи глаза превратились в подобия пятирублевых монет.
— Счастливо оставаться, господа полицейские, — сделал я ручкой и прошествовал к выходу.
Однако, не успели подошвы моих кроссовок протопать по вытертым от времени плиткам пола, как лейтенант спросил у начальника:
— А почему так? Что случилось-то?
— Отпустить этого засранца приказали с такой высоты, что туда даже заглядывать страшно. Хорошо ещё его допрашивать по-нашему не начали, а то бы весь отдел раком поставили и заставили так целый год стоять, — послышался голос полковника.