"Фантастика 2025-71". Компиляция. Книги 1-10
Шрифт:
Очень для этого не хватало классической русской печи, но Неждан лишь вздыхал, представляя объем работ, который нужно провести для ее изготовления. А главное, непонятно было где ее ставить? В полуземлянке, в которой она займет больше половину площади? Или где? Так что он только воздыхал о печи, пользуясь кострами.
С ними, впрочем, получилось смешно и странно.
Он назвал его по привычке — нодьей. Отчего Вернидуб немало удивился. Сообщив, что похожим словом их дальние соседи называют любой костер. И у них он ничего подобного не встречал. Так что пришлось на ходу «рожать» новый термин и называть этот, весьма специфический тип костров
Но Вернидуб запомнил.
Его почему-то зацепило это слово. Так что пришлось Неждану оправдываться в более широком плане, дабы подтвердить его версию и успокоить. Показав ему несколько иных необычных костров, ссылаясь на то, что в голове они у него все так назывались. И конструкцию «ленивой» «финской свечи» [84] , и дакотский костер [85] , дающий максимальный маскирующий эффект, и костер с «отражателем [86] » и так далее. Выдав на-гора массу всяких конструкций и тупо перегрузив собеседника.
84
Ленивая «финская свеча» — три бревнышка ставятся вплотную «цветочком» или одно потолще раскалывается и ставиться так же. Поджигается сверху по центру.
85
Дакотский костер — это ямка по колено или глубже, от основания которой вбок уходит ход наружу. Топливо насыпается в яму и поджигается. Тяга в нем образуется из бокового канала.
86
Собирается «стенка» из нескольких бревен, положенных друг на друга, с одной стороны от которых разводится огонь.
И тот отстал.
Вообще, въедливость и внимательность Вернидуба становилась порой очень душной и проблемной. Он порой тянул информацию из парня клещами, хватаясь за любую оговорку.
А сколько новых слов он у него «подцепил»!
О!
Иногда Неждану казалось, что словарный запас этого ведуна увеличился едва ли не вдвое…
Сейчас он сидел чуть в стороне и мездрил кожу.
Рыбью кожу.
С недавних пор парень решил попробовать и ее снимать. Во всяком случае с крупных экземпляров.
Чешую, кстати, не выбрасывали, а промывали с золой, чтобы обезжирить. А потом, просушив, складировали в корчагах как заготовку для клея. Не самого хорошего, но все же. Да и плавательные пузыри собирали.
В общем — дело шло.
Обрастая не только навыками, но и оснасткой с инструментами. Те же рамки для пялец пришлось изготовить хитрые с зажимами на растяжках. Разных размеров. Иначе приходилось долго морочиться. Или нож для снятия рыбьей кожи из кости делать. Такой — обмылком по форме, чтобы не порвать и не прорезать ее. Тонкая же. Как и терку для отделения чешуи…
Промысел мало по малу укреплялся и расширялся. Живности, которую удавалось брать в лесу на ловушки, это тоже касалось. Хотя ее поступало куда меньше.
А еще были птицы.
Много птиц.
На удивление. Видимо, практика охоты на них была совсем
Да-да.
Обычный бумеранг.
Нормальный такой охотничий бумеранг. То есть, несколько искривленную охотничью палку с профилем самолетного крыла. Такие не возвращались, зато позволяли метнуть их далеко и сильно. Сохраняя энергию даже лучше, чем пули пращи или дротики атлатля.
В группы из нескольких птиц таким было «пулять» милое дело.
Не всегда удавалось попасть.
Навык сказывался.
Сильно.
Очень сильно.
Но все равно, за каждый выход на охоту удавалось снимать стабильно одну-две птички. Или больше.
Собственно, про эту метательную штуку Неждан вспомнил, когда Вернидуб кинул какую-то кривулю в птиц, попытавшихся налететь на сушившееся мясо. Сразу в голове всплыли некогда виденные материалы о том, что в каменном веке бумеранг был распространен очень широко — на всех материках. И в той же Северной Америке вполне дожил до колонизации ее европейцами, которые еще видели, как местные индейцы охотились с его помощью.
По мелким животным Неждан тоже его кидал.
Их.
Потому что таскал с собой несколько максимально одинаковых бумерангов в колчане их бересты…
— Крикнул кто-то, — встрепенулся Неждан.
— У косого дуба, — уточнил Вернидуб, который уже крутил головой, пытаясь уловить направление звука.
Пару секунд промедлили.
Переглянулись.
И бросились к воинскому снаряжению своему. Копью да разгрузке с дротиками и пулями для доведенного атлатля.
Неждан же и бумеранги схватил. Подцепил колчан с ними словно спортивную сумку на лямках. Рассудив, что таким, если по человеку засветить — мало не покажется. Хотя и не убьет…
Встали, укрывшись за плетеной стенкой навеса. И стали ждать, поглядывая в щели на просвет.
Минута.
Пять минут.
Десять.
Ничего.
— Может, показалось? — прошептал Вернидуб.
— Сразу и тебе, и мне?
Седой хмыкнул, принимая довод.
Еще подождали.
И опять ничего.
— Ушли, наверное.
— Мое чутье прямо зудит, — возразил Неждан. — Как будто кто-то за нами наблюдает. С опушки.
— А точнее?
— Видишь вон ту большую березу?
— Которая изгибается крепко стволом?
— Да. Справа от нее кусты. Листья на них еще не облетели. И мне кажется, что за нами наблюдают оттуда.
— И как это проверить?
— Ну…
Неждан осторожно положил копье.
Взял бумеранг.
И, отойдя чуть от плетеной стены, запустил эту метательную палку. Он уже приловчился за время выходов на охоту кидать ее по-разному. И прямо, и по дуге. Вот и запустил ее так, чтобы от кустов его было не видно.
Несколько секунд полета.
И крики!
— Хороша твоя чуйка, — усмехнулся Вернидуб.
— Надо бы еще один запустить.
— Не надо. Я голос узнал. — сказал он и вышел из укрытия с улыбкой на лице. Начав при этом вполне приветливо махать руками.
Несколько секунд спустя из-за кустов появилось четверо.
— Кто это?
— Вон тот, что лоб трет — это Красный лист. Ведун вашего рода. Ты, видно, ему и попал по самой любопытной части тела. С ним рядом — мой племянник. Дальше — брат. Ну и Серая векша — ведун из Быстрых медведей.