"Фантастика 2025-71". Компиляция. Книги 1-10
Шрифт:
Нет.
Что они могут им сделать? Просто выглядели странными и неожиданными. Из-за чего пока его не разглядели, все находились в гнетущем напряжении. Когда же гостей опознали — и пуще стало непонятно. Беромир так и не договорился с местными. Никто не согласился уступить свою землю для спасения трех южных кланов. Вот ведун и не ходил к ним по льду. Что являлось отказом, по их уговору. Тем загадочнее становилось прибытие по самой весне этой лодки.
Еще немного подождали.
Пирога причалила к мостку. И вышедший на помост Добрыня мрачно произнес вместо приветствия:
— Роксоланы
— Куда? — спросил ведун, несколько растерявшись.
— За тобой идут. За всеми вами.
— Твою налево!
[1] Беромир ввел новый тип одежды — стеганую куртку, и вместе с тем ввел и ее название — гамбезон. Как захотел, так и назвал. Мог бы и ватник, но набивался он отнюдь не ватой.
Часть 1
17 оттенков весны
— Вы сделали одну ошибку.
— А именно?
— Вы приняли меня за какого-то идиота.
Глава 1
168, берзень (март), 17
— Где они сейчас? — спросил Борята, присаживаясь на лавку рядом.
— То мне не ведомо. — пожал плечами Добрыня, скосившись на семью.
Жену и детишек его кормили горячим. Да и он сам хлебал из миски с немалым энтузиазмом нажористое варево из жита да рыбы.
Отощали они. Изрядно отощали. Вон — одни глаза. В чем только жизнь теплилась. Особенно у малышей, организм которых еще толком не окреп. Тяжело им далась зима.
— Они тебя преследовали?
— Первый день токмо. Но моя лодка ходкая. И мы оторвались.
— Как же ты смог? Вон как исхудал. А весло оно слабости не терпит.
— Жить захочешь, не так раскорячишься, — мрачно ответил Добрыня. — Хотя признаюсь — чуть не издох. Но и жена с детишками помогали. Без них не сдюжил бы. Все гребли как могли. Спасло еще и то, что умение есть. А у тех, кто в погоню бросился, его не наблюдалось. Я как пригляделся — заметил — руки они себе стерли в кровь с непривычки.
— Они так близко подошли, что прям мозоли разглядел? — удивился Беромир.
— Зачем? Движения. Они очень приметные. Много раз видел, как кто по юности себе руки стирает, а грести надо.
— Да уж… на веслах от вас идти далековато. — покачал головой Борята, прикидывая расстояние. А потом глянул на свою парусную лодку, на которой стало сильно легче и быстрее ходить по рекам. Как они только раньше веслами обходились? И ведь ничего сложного нет…
— А почему? — вернулся к более интересной теме Беромир, нарушив небольшую паузу в разговоре.
— Что «почему»? — не понял Добрыня.
— Почему они грести не умели? Среди людей, живущих вдоль рек, к пробуждению уже все мужи умеют. И ладони заматеревшие. Плотные.
—
— А тут сподобились…
— Видать, приспичило. — усмехнулся Добрыня. — Ты ведь им на самое больное место там, у перелеска наступил. Никто из наших НИКОГДА не позволял себе совершать набеги ни на роксоланов, ни на языгов, ни на их родичей. Даже и пересказать тебе не могу, какой по степи гул стоит от пересудов. Словно растревоженный улей.
— Гёты же набегают.
— То гёты.
— А мы чем хуже? — усмехнулся Беромир. — Пусть радуются, что мы до ставки раса не дошли. Вот где обида приключилась бы. Только представь. Ночь. И их правитель в исподнем на коне пытается ускакать в степь, спасаясь.
— Даже и пробовать не стану. — покачал головой Добрыня. — Тебе такое не простят.
— Да ладно тебе, — махнул рукой ведун. — Простят… не простят. Ты рассуждаешь так, словно они только решают. Пошли они к черту!
— К кому?
— Да сподручные это Велеса. Приглядывают за мрачным чертогом, мучая души дурных людей. Ладно. Это сейчас неважно. Ты лучше скажи, чего ты сбежал-то? Из-за голода?
— Зима близилась к концу. Мы трудно, но пережили ее и всерьез обсуждали: как жить дальше. Даже кое-какие запасы сохранили для посева. Думали как-то перебиться рыбной ловлей, рогозом с камышом да улитками и прочим. Но тут пришли они — роксоланы. По последнему снегу.
— О как! Раньше срока?
— Никогда так к нам не приходили. Они обычно зимой у самого моря кочуют. Там и снега поменьше, и холода помягче.
— И что они хотели?
— Нашей крови. Стали устраивать дознания и расправы. Убивали и грабили, забирая последнее. Мой род жил севернее всех, оттого до нас быстро и не добрались. Иначе бы и нам конец.
— Погоди, — шагнув вперед, произнес Беромир, — вас что, пришли убивать? Всех?!
— А кто их разберет? — мрачно ответил Добрыня. — В первую очередь они резали тех, кто тогда в поход пошел на тебя. Говоря, что самовольно и без их соизволения напали на людей, что стояли под их защитой. Но это просто пустая болтовня. Потому, как и остальных терзали, грабя немилосердно. Многих девиц и молодух угнали в рабство. Оставшихся же бросали без припасов, обрекая на голодную смерть. Ну или сразу резали, если люди осмеливались что-то им говорить.
— И люди терпели?! — ахнул Беромир.
— А что они могли сделать? Их вон сколько пришло! Даже если за копье возьмешься или дубину — и одного не убьешь, разве что случайно. Бояр у нас ваших нет. Дружин тоже. Сборы же мужчин они разгоняли нещадно. Вот и получалось, что единственным спасением оказывалось бегство.
— Да куда в степи-то бежать? Только умрешь уставшим.
— Люди старались перебраться на правый берег Днепра, к языгам. Ну, что ты на меня так смотришь? Куда еще-то? Больше и бежать-то некуда, только к ним.