"Фантастика 2025-71". Компиляция. Книги 1-10
Шрифт:
Эти специи мало-мало уже завозили. Для еды. Так как Берослав устал уже от пресной пищи, поэтому и закупал как перец из Индии, так и горчицу, которую широко выращивали в бассейне Средиземного моря [235] . Вот сейчас эти невеликие запасы мололи, перемешивали, и старались изготовить импровизацию на тему химического оружия.
Против толпы — самое то.
Раз-раз и натиск сорвался, так как дышать темно и воздуха не видно. Местные же воспримут как колдовство — не иначе.
235
Из
В дополнение к ним делались и снаряды побольше, которые глазировали и заполняли древесным спиртом. Да, не напалм. Но на безрыбье и такое сойдет…
— А может, ну его? — сменил зудящего Боряту «мухомор».
— Ты о чем?
— Ты же сам сказал, сколь много германцев придет. Тысячи и тысячи. А ну как они нас сомнут?
— И что?
— Может быть, ополченцев не мучить? А дружинникам отправиться на катамаранах в набеги? И все лето терзать супостата? А потом еще и еще, не давая им продыха.
Князь промолчал.
— Да ты сам подумай. Вот налетели дружинники на стоянку гётов али квадов. Закидали их дротиками да пилумами. Или даже нахрапом навалились, перебив всех. И сразу же ушли. Почти четыре сотни ратников в кованом железе. Кто против них устоит?
— И много ты так думаешь навоевать?
— Сам же говорил, что так можно.
— Со слов Гатаса и Валамира у гётов и квадов вся знать и их дружины ныне конные. Лошадей-то они много захватили. А после разгрома роксоланов — они еще и кованые все. Совокупно их около двух, ну… до трех тысяч.
— И что? Они ведь размазаны тонким слоем по большому простору.
— Валамир другого мнения.
— Он может врать.
— Ты сам видел его раны. Гёты слишком простой народ, чтобы устроить столь коварную и сложную хитрость. Да и сам Валамир. Его трясет от ненависти. Он жил с нами больше двух лет. Скажи, разве он раньше притворялся в таких вещах.
— Нет, — нехотя ответил Рудомир. — Валамир вообще едва ли способен к притворству.
— Поэтому я доверяю словам. А они безрадостные. Я рассчитывал на то, что все германцы, вторгшиеся в земли языгов, окажутся разобщены. Но покамест они держатся вокруг трех великих конунгов. Это значит, что в руках каждого порядка тысячи кованых всадников.
— У них нет таких славных катамаранов.
— Нету, верно. — охотно с ним согласился Берослав. — Только реки редко текут прямо. Довольно часто они петляют. Из-за чего всадники могут нагнать плывущих по реке. По узкой реке же… это очень опасно. Там ведь и стрела перелетит, и копье. Да и, пожалуй, если всадники ринутся в воду — не утонут.
Рудомир промолчал.
— Понял?
— Как тут не понять? — хмуро ответил он.
— Если наносить разрозненные удары, то тут, то там — уйти вполне можно. Но эти проказы их не остановят, скорее разозлят.
— И ослабят.
—
— Это еще почему?
— Если я правильно понял слова Валамира, германцы считают врагом меня, а не их. Будто бы это именно я языгов накрутил, а потом роксоланов. Так что… — развел руками князь. — Признаться, я вообще не удивлюсь, если Гатас переметнется на их сторону.
— У него от их руки погиб отец.
— Он еще слишком юн умом, и мать легко сможет настроить его нужным образом.
— А как же клятва?
— Достаточно будет тем, кто ее дал, не выходить в поход. После моей смерти она утратит свою силу. Да — скользко, но возможно.
— А может нам вообще не спешить? — спросил из-за спины Вернидуб, который внимательно слушал их разговор.
— Чтобы что?
— Вон какая у тебя броня ладная. Если ратников в нее одеть, крепость их сильно возрастет. И в обороне мы сможем принять германца в наших лесах.
Князь задумался.
Прокатный стан, который он по прошлому году запустил, использовался для изготовления прутков. Из которых делали всевозможный крепеж, сиречь метизы: от гвоздей и заклепок до скоб. Нужда в них из-за бурной стройки была невероятная. Ну и наконечники, конечно, так изготавливать получалось сильно легче.
Когда же Берослав узнал о предстоящей кампании — крепко напрягся. И сделал себе что-то отдаленно похожее на персидский тип зерцального доспеха — чахар-айина. Ну того, из будущего. Так-то здесь его еще даже в проекте не имелось.
Передняя деталь — считай прямоугольная доска, что шла от пояса до шеи. Со спины такая же. А по бокам стояли маленькие ставки покороче, чтобы руки могли свободно двигаться. Ну и сверху два широких плечевых ремня — так-то из толстой кожи, но покрытые плитками крупной чешуи.
Так вот — все эти пластины не выковывались монолитом.
Нет.
Берослав прокатывал на своем стане полосы. И склепывал их, укладывая с небольшим нахлестом.
Поначалу он, конечно, попытался выковывать эти «доски» целиком. Молот-то водяной уже имелся. Но это оказалось не так-то просто. Ему ведь требовалось сделать тонкий лист, как можно более равномерный. Вот он и рвал заготовки одну за другой, пока не психанул и вот так не попробовал. Конечно, цельный кусок стали намного лучше. Но и так — получалось отлично. Проверка показала — пилум не пробивал такую «доску», равно как и сарматское копье. Поэтому князь и решил делать пока такие наборные элементы.
На прокатном стане получая полосы. Потом на малом молоте пробивая в них отверстия на простенькой оснастке. Далее нормализуя долгим отжигом, насыщая углеродом в угольной пыли, закаляя и собирая на заклепках. Совокупно на все четыре детали сил и времени уходило куда как меньше, чем выковывать всего лишь одну переднюю «доску» целиком.
Князь эту технологию опробовал.
Оценил.
Посчитал, что к чему.
И ему понравилось. Да только сразу в дело не пустил. Решил изготовить, опираясь на эту технологию, эрзац полных лат. С защитой и корпуса, и рук, и ног. Дабы можно было снять большую часть кольчужного прикрытия, облегчая и усиливая защиту. И только потом уже внедрять эту все массово — одевая так каждого дружинника…