"Фантастика 2025 -72". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Да, твой знакомец Риардон. Это редакторская колонка в «Портодальской Истине». Саму статью я зачитывать не стану, она утомительно многословна…
— Уж будь так любезен, — скривился драматург, — я не переношу его слащавую псевдоинтеллектуальную манерность.
— Не буду спорить. Вкратце, она о том, что подобные краетрясения в древности были довольно частыми, зачастую угрожая самой целостности Альвираха. Однако же во времена Империи была найдена как причина оных, так и средство борьбы с ней. Весьма осторожный Риардон не называет ни того, ни другого, однако среди приведённых в статье отсылок есть весьма любопытная брошюра, которую мне удалось отыскать в Неофициальной библиотеке Альвираха. Каюсь, сам бы я не справился, но Талена…
— Девушка, которую ты поматросил и бросил? — уточнила Спичка.
— Сейчас не лучшее время для отношений, — поморщился Вар. — Так вы будете слушать или продолжите перебивать меня через слово?
— Читай.
НЕОФИЦИАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА АЛЬВИРАХА
Ымиль, в обиходе не вполне верно именуемый Краем («краями» правильнее называть сами кифандиры, которые он окружает), суть субстанция высоких энергетических уровней,
Его происхождение напрямую связано с Перинарским Казусом. Стало ли создание Ымыля причиной распада Альвираха на кифандиры и гибели естественного солнца или же наоборот, его появление было поспешной попыткой спастись от последствий этого катаклизма — теперь уже не узнать. Выжившим было не до ведения подробных хроник. Впрочем, не исключено, что записи были уничтожены позднее, чтобы покрыть виновных. Перинары стали легендой, их небывалая мощь более недостижима, и, возможно, к лучшему. Всё, что осталось у нас от перинарского периода, — это нефилимы и Край, и они связаны куда более тесно, чем принято об этом думать.
Получив в силу своего нового положения доступ к архивам Ордена, я первым делом изучила уцелевшие древние труды, и нашла, что запретили их не зря, ибо правда о природе Края — из чего выстроили его перинары и за счёт чего держится он по сию пору, — была бы слишком шокирующей. Даже я долго не могла прийти в себя, узнав об этом.
Многие знают, что Ымиль является источником и проводником магии Альвираха, позволяя черпать из себя энергию тем Разумным, которые имеют к этому природную склонность и надлежащий навык. Самым впечатляющим доказательством этого является, безусловно, Корпоральное Светило, искусственное солнце над Корпорой, которое по сути есть небрежно завязанная рифовым узлом субстанция края, гневно пылающая от безуспешных попыток развязаться. Это изящное инженерное решение (если не задумываться над тем, что именно там сгорает), но оно имеет и свои недостатки.
Обычно Ымиль весьма устойчив. Система Клеймёных Домов (Домов Демиургов), заложенная при ранней Империи, лимитирует число пользователей, подключающихся к нему одновременно, а также ограничивает эти подключения лицензированными протоколами. Прочие же мелкие колдунишки неспособны поколебать его в принципе. Однако есть те, кто находится вне этой продуманной системы ограничений, — это проклятые Чудотворцы.
Как правило, это люди с врождённой способностью влиять на нематериальную субстанцию Края. Она подобна тому родству, в котором находятся с ним нефилимы. Почему они таковы, никому не известно, но в Ордене давно заметили, что у Птах, непосредственно ухаживающих за Вечной, дети-чудотворцы рождаются гораздо чаще. Возможно, это цена близости к нефилиму.
Убивать таких детей кажется жестокостью, и многих моё решение шокировало, но пришлось на нём настоять. Увы, чудотворцы не просто опасны. Они чудовищно, невообразимо опасны. Их способность взаимодействия с Краем природна и ничем не ограничена, в том числе и их разумом — даже если бы можно было довериться разуму человека в вопросе, затрагивающем само существование жизни на Альвирахе. Чудотворцы не понимают, что творят, и чаще всего не могут себя контролировать. Гнев, страх, боль — даже любовь, — что угодно может оказаться причиной, по которой они, сами того не понимая, воззовут к Краю. Чудовищные Краетрясения, стиравшие с лица Альвираха целые города в эпоху ранней Империи, были вызваны тем, что чудотворцев тогда было множество. Но их планомерное истребление помогло справиться с этой бедой, они стали рождаться всё реже и реже, и к нашему времени почти исчезли. Но это породило другую проблему — о них забыли, их перестали искать, их перестали убивать. Однажды это может привести нас к большой беде…
___
Отрывок брошюры «Почему следует убивать Чудотворцев», перемещённой в библиотеку после рассекречивания части архива Ордена Птах
— Понимаю, почему это понравилось Риардону, — сказал Полчек. — Орден убивал детей, что может быть пикантнее? И кто же автор сего смелого труда?
— О, тебе это тоже понравится! — усмехнулся Вар. — Твоя любимица, Падпараджа Даль’Обигни! Это внутренний документ Ордена, написанный в пору её руководства. После переворота часть архивов было открыли, потом быстро спохватились и закрыли обратно, но кое-что успело просочиться в доступные фонды.
— Да, говорят, она была очень решительной женщиной, — кивнул драматург.
— Ты понимаешь, что это написано про твою девицу? Её счастье, что она родилась не в Империи. При Падпарадже её мать придушили бы в колыбели.
— Но откуда у неё способности?
— Её бабка, мать Летаны, ставила барьер иллюзий вокруг Вечны. Может быть, дело в этом. А может, просто дурацкая причуда наследственности. Да какая разница? Полчек, она опасна.
— Всё опасно, Вар. В том числе и запирать нефилима в клетку.
— С этим мы худо-бедно прожили двести лет. А вот Белая Скорбь, подозрительно совпадающая по времени с использованием способностей девушки, это уже не шутки.
— Мне кажется, это уж как-то чересчур, — сказал Полчек.
— Ты готов это поставить на кон? — разозлился Вар.
— А что мне терять? — резко ответил драматург.
— Эй, вы, — осадила их Спичка, — напоминаю: девицу-то у вас отжали. Может быть, вы перестанете собачиться и мы подумаем, как её вернуть?
Комната, где Завирушка провела день, оказалась вполне уютной, но отсутствие окон с непривычки давило, а главное, не давало понять, сколько прошло времени. Со скуки девушка занялась разглядыванием стильной резьбы на деревянных панелях, которыми закрыты каменные стены. На них изображены какие-то эпические битвы, где вооружённые переносными перечницами фаланги стрелков, установив свои орудия на воткнутые в землю рогатины, встречают дружным залпом идущую на них пятёрку людей в развевающихся одеждах. У наступающих воздеты руки, с которых срываются ветвистые молнии. Завирушка подивилась
«Мятеж Каррегвенских чудотворцев» — прочла она надпись под панно. Будь Завирушка чуть более подкована в истории Альвираха, то догадалась бы, что выбор комнаты с таким сюжетом в оформлении не случаен, но тонкий намёк принимающей стороны пропал втуне. К сожалению, в монастырской библиотеке девушку больше интересовали романы о любви и приключениях, чем исторические труды. Она со сложным чувством рассмотрела другие образчики резных картин: «Битва при Серене», «Атака Кеффиль-морской пехоты», «Штурмовая Десятка кованых», «Казнь мятежников». Последнее название однозначно намекало на победившую сторону, но Завирушка с содроганием отвела взгляд от зрелища привязанных к задранным в небо стволам мортир пятерых. Две женщины, трое мужчин. Страдание на их лицах передано резчиком с большим искусством. Мужчина и женщина на соседних орудиях тянут друг к другу руки, и почти касаются пальцами, но к запалам перечниц уже подносят факелы…
— Фу, какая гадость, — с отвращением сказала Завирушка вслух. — Что это вообще такое?
— Белокаменный мятеж, — ответил ей эльф с татуированным лицом. Она и не заметила, как он вошёл. — Сидус зовёт вас, будьте любезны следовать за мной.
НЕОФИЦИАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА АЛЬВИРАХА
«Белокаменный мятеж», «Каррегвенская бойня», «Восстание чудотворцев» — как только ни называли события 275–231 годов в Кисгодоле! Этот исторический инцидент напрямую касается предмета нашего исследования уже хотя бы тем, что первая носимая «перечница» была изобретена Парцивалем д’Колловски в 277 году именно для борьбы с чудотворцами, этот мятеж возглавившими. Пятизарядный барабанный дробовик револьверного типа получил собственное имя «Список» — потому что на каморах его барабана были выгравированы имена мятежников: мужа и жены, Далилы и Силаса Своробов, доктора натурфилософии Анны Рвань, полковника Квимпода Каррега и профессора Бирона Андера.
Вполне вероятно, что если бы «Белокаменный мятеж» случился не на родине Колловски, в Каррегвене, Альвирах не увидел бы огнепоражающего оружия. Раздосадованный тем, что мятежники сделали его родной город столицей охваченной бунтом территории, Парциваль использовал свой инженерный талант для создания оружия, гарантированно поражающего почти неуязвимых чудотворцев. Поскольку магия на них не действовала, а подобраться для ближнего боя не давали толпы фанатичных сторонников, Колловски пришлось придумать способ поражать людей на значительном расстоянии снарядом более мелким и скоростным, чем арбалетный болт.
Как известно, «Список» оказался для этого малоподходящим, по причине небольшой дальности стрельбы и большого рассеяния заряда. Решающим оружием стал штуцер «Дурные вести», первое нарезное оружие с высокой точностью и дальностью стрельбы. Именно из него в битве при Серене был тяжело ранен Квимпод Каррега, причём выстрел был произведён с расстояния почти в полмили. Ранение главного тактика мятежников и единственного способного командира привело к проигрышу решающего сражения, а в дальнейшем и к провалу мятежа.
Новые перечницы были распределены между бывшими Стражами Каррегвена, в последствии объединёнными в Белокаменных Винтовщиков (изначально должны были называться Огненные Перчики, но сестра Парциваля, Кассандра, настояла на том, что это название неверно позиционирует имидж бренда).
Не лишённой инженерного таланта мятежнице Анне Рвань удалось повторить успех Колловски и создать дешёвый и массовый четырёхзарядный револьвер, хотя эксперименты с порохом стоили ей руки. Однако массовое производство их не успело за событиями — мятежники потеряли заводы в Каррегвене, их ополчение было оттеснено от города, а после и рассеяно спешно перевооружёнными регулярными силами. Револьвер разработки Анны Рвань был присвоен Колловски на правах победителя и получил название «Реторта».
Мятежники были казнены при помощи стационарных лафетных перечниц, что стало символом торжества технологий над магией. Говорят, сам Парциваль д’Колловски выступал против такой казни, но не смог противостоять напору рекламно-маркетинового отдела. И действительно — продажи «перечниц» после этого выросли на восемьдесят два процента за квартал, принеся прибыль Дому Колловски и годовые бонусы менеджерам.
___
«Краткая занимательная история огнепоражающего оружия», учебник для средних школ из общественной библиотеки Кисгодоля с пометкой «Не выдавать дварфам». Издано на средства Дома Колловски
— Присаживайся, девочка, — сказал Сидус своим странным бесцветным голосом.
Завирушка поколебавшись, села в кресло напротив человека в глухом балахоне. В кабинете горит камин, здесь довольно жарко и душновато, пахнет дровами и книгами.
— Хочешь есть или пить?
— Нет, спасибо, может быть, потом. Сейчас я слишком нервничаю.
— Это хорошо, — кивнул капюшоном Сидус. — Значит, ты понимаешь серьёзность своего положения.
— Нет, наверное, — призналась девушка, — мне просто страшно.
— Это правильный страх. Ещё недавно наша встреча неизбежно закончилась бы твоей смертью, и этот разговор не состоялся бы.
— Какой кошмар, — вздохнула Завирушка. — Ну почему все хотят меня убить? Я же хорошая.
— А что, если хорошая, так тебя теперь и не убей? — по голосу не понять, но, кажется, Сидуса эта мысль развеселила.
— Вы же говорили, что раньше убили бы, а теперь — нет…
— Чудотворцев надо убивать. Но из любого правила возможно исключение.
— А я чудотворка? Что это значит?
— Так вас называли раньше. Сейчас подзабыли, много лет прошло с тех пор, как в Альвирахе рождался последний чудотворец. Опасные вы твари, уж извини. И не захочешь, а убьёшь. Ты ещё жива лишь потому, что нам есть что обсудить.
— Я очень рада, что вы меня не убьёте, — сказала Завирушка вежливо, — мне совсем не нравится эта идея.
— Не спеши радоваться, разговор только начался, и андеды всё ещё идут за тобой. Я могу их отозвать, но решение не принято. Так что предлагаю тебе отнестись к этому разговору со всей серьёзностью.