"Фантастика 2025-80". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
– Эти-то? – Марта Бринн фыркнула, выхватила из печи рогатым ухватом почерневший от копоти казан и бухнула его на стол. – Они в минус сто не замёрзнут. Работа, Фигаро, работа! Пока топором машешь, или, скажем, пилу тягаешь, то ни мороз тебе не страшен, ни град, ни дождь со слякотью. Как там сержант Кувалда говорил? «Дабы хандры душевной избежать и чёрную немочь из тела выгнать надлежит каждое утро ледяной водой обливаться, двадцать кругов вокруг плаца бегать, после чего до завтрака телегу с углём разгрузить или же загрузить – и так и так пойдёт...». Кровь, Фигаро, в теле застаиваться не должна, играть должна кровь, бурлить, щёки румянить. А будете сидеть как пень, так скоро
Артур-Зигфрид Медичи запрокинул голову и захохотал.
Мерлин ржал как конь, совершенно не сдерживая себя, и Фигаро подумал, что впервые видит древнего колдуна таким, как сейчас: расхристанным, взмокшим и при этом совершенно довольным жизнью. На Артуре была белая вышитая косоворотка на голое тело, широкие свободные штаны и каучуковые тапочки на босу ногу, что придавало Мерлину вид даже не затрапезный, а почти бандитский.
– Аха-ха, – утирал Артур выступившие на глазах слёзы, – па-ха-ха!.. Вот! Вот, Фигаро, какая нам нужна терапия! А не вот эти ваши погружения в эфир и утренние медитации. Завтра! Завтра же пойдём в лес за ёлкой! С топорами! Найдём саму красивую ёлку, притащим её, украсим электрическими гирляндами, шарами, ватой... Нет, к дьяволу электрические гирлянды! Свечи! Поставим на ёлку свечи, а я наложу противопожарные заклятья. Домовому водки бутылку поставлю, полкаравая хлебу, и... и...
– ...также надлежит уважить домового духа кашей для нажору – пшённой али гречневой – разжечь огонь живый, а ещё подарить кусок воску и холстины, дабы в доме мыши не заводились и молния его обходила. Всё сделаем в лучшем виде. – Следователь важно надул щёки и похлопал себя руками по животу. – А скажите, любезная госпожа Бринн, что у вас в этом казане? По запаху вот вообще не понять: то ли картошка, то ли мясо.
– Картошка с мясом! Сейчас залью соусом, дам постоять, и сразу на стол. А вы пока режьте лук, нечего без дела сидеть. И не только лук; я сейчас огурчиков бочковых принесу из погреба, сала мороженного из сарая, травок сушёных...
– И водки!
– Ну, нет, господин Мерлин! Никакой водки перед ужином! Водка вкус убивает, провоцирует изжогу и питься должна исключительно после еды. А мы с вами будем наливку. Клюквенную. Ну, за ножи!
– Артур, – следователь горестно взглянул на гору огромных репчатых луковиц, – а есть заклинание, чтобы лук глаза не ел?
– Есть, – старый колдун хихикнул, – противогаз. А вообще промойте глаза холодной водой. Прямо сейчас. А лук кидайте в вон тот тазик со льдом; сдаётся мне, он тут не просто так стоит.
– О! – тётушка Марта с уважением посмотрела на Мерлина, – да вы, я вижу, смыслите в кухонном деле!
– А то, – вздохнул Артур, – как тут не смыслить. Столько столетий холостятской жизни... Ну-с, Фигаро, поехали... Да не тот нож, дубина! Берите маленький, с закруглённым лезвием...
– Ф-ф-ф-ф-фу-у-у-у-ух! – Фигаро откинулся на спинку стула, и промокнул
– Пятьдесят пять. Но! Голову не дурманит, – Марта Бринн принялась загибать пальцы, – вкус не оглушает, аппетит пробуждает... Хотя с чем-с чем, а с аппетитом у вас, господин Фигаро, всегда всё было в лучшем виде. И да, закусывайте, закусывайте, не стесняйтесь! Между первой и второй, как известно...
Следователь, которого не нужно было упрашивать, захрумтел бочковым огурцом, отправил в рот тоненькую дольку сала с двойной прослойкой, вослед салу послал кусочек хлебной корочки и, сладко зажмурившись, принялся анализировать свои ощущения.
Ощущалась острая необходимость налить ещё по одной, что и было немедля сделано, а после наливки Марта Бринн сорвала крышку с казана, и Рай распахнул перед Мерлином и Фигаро свои золотые врата.
Мясо распадающееся на тончайшие нежные волокна. Рассыпчатая картошка в топлёном масле, горячая как преисподняя. Тугие шляпки белых грибов – все как одна размером, минимум, с ладонь. Пряный запах душистых трав, золотистые луковые кольца, распаренные усики укропа и сверху – шапка белой нежирной сметаны.
Ломтиками хлеба работали как ложками, отправляли в рот душистую подливку, урчали, охали, вздыхали, восторженно причмокивали, и, наконец, без сил свалились на стулья, тяжело дыша и постанывая. По лицам следователя и колдуна градом лился пот.
– О-о-о-ох... Срочно... Срочно по сто грамм, тётушка Марта... Иначе мы это не переварим.
– Как же! Знаю я вас – через полчаса за добавкой полезете. Но по сто грамм можно и даже нужно.
– Мда, – Мерлин утёр усы тыльной стороной ладони, – поставил на стол пустую стопку, и покачал головой. – Ваша затея с ресторацией, госпожа Бринн, обречена на успех. В этом нет ни малейших сомнений. Глядите, сюда ещё из столицы будут ездить... Когда там, кстати, открытие?
– Сразу после Нового года. Князь Дикий лично приедет, чтоб вы понимали! Проконтролирует своих квазитов. Хотя что их там контролировать – не пойму. Эти чертенята страсть какие умные. И прилежные, если, конечно, их не кочергой гонять, а по-доброму...
Марта Бринн разлила наливку по стопкам, грохнула бутылкой по столешнице и грозно сдвинула брови.
– Ну? Рассказывайте, давайте! Почему приехали как в воду опущенные и кислые точно два лимона? Что там уже случилось? Опять работа?
– Опять. – Фигаро скорчил грустную рожу и развёл руками. – Рассказать, понятно, не можем, но, если коротко: мир разваливается на куски.
– А, и всего-то? – Тётушка Марта фыркнула, махнула рукой и махнула стопку не моргнув глазом. – А я-то уж подумала, что что-то серьёзное... Мир, господа, разваливается на части, сколько я себя помню. Я уже даже начинаю думать, что с момента своего сотворения он только этим и занимается. Но как-то держится. Скрипит, трещит, гайки со щепками из него летят, но – гляди ж ты! – до сих пор не развалился.
– Да, но... что если... конец света... – промямлил Фигаро, но Марта Бринн только пожала плечами.
– И? Вы сколько уже этих концов света пережили? Один? Два? И третий переживёте, не волнуйтесь. И хватит себя накручивать да думать о судьбах мира! А то хватит вас кондрашка на нервной почве, вот и будет вам конец света. Свой личный, со всеми удобствами... Хотя знаете что? Хрен вам, а не удобства. Я попрошу господина Мерлина, чтоб он вас после смерти воскресил. Представляете: вы, значит, дуба дали, лежите себе весь такой красивый в гробу – цветочки, там, чёрный креп, всё как положено. И тут – бах! И пора вам на работу. Будете знать!