"Фантастика" Фабрика Абсолюта. Война с саламандрами
Шрифт:
– Генрих Восьмой.
– Что вы о нем знаете?
– Лучший фильм последних лет. Прекрасная постановка. Великолепное зрелище.
– Вы его видели?
– Не видел. Хотите лучше познакомиться с красотами Англии? Купите «Форд-малютку».
– Что вам больше всего хотелось бы увидеть, Энди?
– Состязания в гребле между Кембриджем и Оксфордом, сэр.
– Сколько есть частей света?
– Пять.
– Очень хорошо. Перечислите их.
– Англия и все остальные.
– А какие это – остальные?
– Большевики и немцы. И еще Италия.
– Где находятся острова Гилберта?
– В Англии. Англия
– Можем ли мы посмотреть на ваш язык, Энди?
– Да, сэр. Чистите зубы пастой «Флит». Самая экономная, самая лучшая, английская. Хотите иметь свежее дыхание? Используйте пасту «Флит»!
– Спасибо, достаточно. А теперь скажите нам, Энди…
И так далее. Протокол разговора с Андриасом всего насчитывал шестнадцать страниц и был целиком опубликован в журнале The Natural Science. В конце протокола ученая комиссия сделала такие выводы из своего эксперимента:
1. Andrias Scheuchzeri, саламандра, содержащаяся в лондонском зоопарке, умеет говорить, хотя и несколько скрипучим голосом; ее словарный запас составляет примерно четыреста слов; сказать она может только то, что когда-либо слышал или читал. О самостоятельном мышлении в данном случае, безусловно, говорить не приходится. Его язык достаточно подвижен; осмотреть голосовые связки в данных обстоятельствах не было возможности.
2. Та же саламандра умеет читать; впрочем, только вечерние газеты. Она интересуется ровно теми же вещами, что и средний англичанин, и реагирует на них подобным же образом, то есть следует общепринятым, традиционным взглядам. Ее духовная жизнь, если, конечно, о ней в принципе можно говорить, – состоит исключительно из представлений и суждений, типичных для нашего времени.
3. Ее интеллект ни в коем случае не следует переоценивать, поскольку он ни в чем не превосходит интеллекта среднего человека – нашего современника.
Несмотря на это трезвое заключение экспертов, Говорящая Саламандра превратилась в сенсацию лондонского зоопарка. Милашка Энди теперь постоянно находился в окружении людей, желавших поговорить с ним о чем угодно – от погоды до экономического кризиса и политической ситуации. Он получал от своих посетителей столько шоколада и конфет, что неудивительно, что в конце концов тяжело заболел желудочным и кишечным катаром. Отделение саламандр после этого наконец закрыли для публики, но было уже поздно: Андриас Шейхцери, прославившийся как Энди, скончался, не вынеся бремени своей популярности. Увы, слава деморализует даже саламандр.
Глава 10
Праздник в Нове-Страшеци
Пан Повондра, привратник в доме Бонди, в этот раз проводил отпуск в своем родном городе. Приехал он как раз к храмовому празднику; когда пан Повондра вышел из дома, взяв с собой на прогулку восьмилетнего Франтика, все Нове-Страшеци пахли свежей выпечкой, а на улицах полно было женщин и молодых девушек, которые несли к пекарю свое тесто. На площади уже поставили свои ларьки два кондитера, один торговец стеклом и фарфоровой посудой и одна голосистая дама, торговавшая всевозможной галантереей. Кроме того, там установили шатер, со всех сторон закрытый брезентовыми полотнищами. Какой-то коренастый человек, стоя на стремянке, как раз прикреплял к шатру вывеску.
Пан Повондра
Тщедушный человечек слез с лесенки и удовлетворенно взглянул на вывеску. Пан Повондра с удивлением прочитал:
Тут пан Повондра вспомнил большого толстого господина в капитанской фуражке, которого он когда-то впустил к господину Бонди. «Доигрался, бедняга, – сердобольно подумал пан Повондра, – капитан – и вот колесит по свету с таким убогим цирком. А ведь был таким крепким, здоровым человеком! Надо бы заглянуть к нему», – решил пан Повондра в порыве жалости.
Щуплый человечек между тем повесил у входа в шатер еще одну надпись:
Пан Повондра заколебался. Две кроны и за мальчишку еще крона – это как-то слишком. Но, впрочем, Франтик хорошо учится, а ведь знакомство с животными далеких стран – это тоже часть образования. К расходам на образование пан Повондра был готов и поэтому подошел к этому маленькому тощему человечку.
– Дружище, – сказал он, – как бы мне поговорить с капитаном ван Тохом?
Человек горделиво выпятил грудь, обтянутую тельняшкой.
– Капитан ван Тох – это я.
– Вы капитан ван Тох? – удивился пан Повондра.
– Да, это я, – повторил человечишка и показал татуировку якоря на своем запястье.
Пан Повондра в растерянности заморгал глазами. Неужели капитан так ссохся? Возможно ли это?
– Дело в том, что я капитана ван Тоха знаю лично, – сказал он наконец. – Мое имя Повондра.
– А, ну так бы и говорили, – ответил человек в тельняшке. – Но эти саламандры действительно от капитана ван Тоха. Настоящие рептилии из Австралии. Извольте заглянуть, посмотреть на них. Как раз начинается большое представление! – засуетился он, приподнимая занавесь у входа.
– Пошли, Франтик, – сказал Повондра-отец и вошел внутрь. За маленький столик тут же уселась необычайно толстая и высокая дама. «Странная парочка!» – удивился пан Повондра, расставаясь с тремя кронами. Внутри шатра не было ничего, кроме несколько неприятного запаха и железной ванны с водой.
– А где ваши саламандры? – спросил пан Повондра.
– В ванне, где ж еще, – зевая, сказала толстая дама.
– Не бойся, Франтик, – сказал Повондра-отец и подошел к ванне.
В воде неподвижно лежало что-то черное, размером со старого сома, только кожа на его затылке немного поднималась и опять сдувалась.
– Ну вот, это та самая допотопная саламандра, о которой – помнишь? – много писали газеты! – назидательно произнес Повондра-отец, пытаясь ничем не выдать своего разочарования. («Опять меня обвели вокруг пальца, – думал он, – но мальчишке-то ни к чему об этом знать. Целых три кроны в трубу вылетели!»)
– Папа, а почему она в воде? – спросил Франтик.
– Потому что саламандры живут в воде, понимаешь?
– Папа, а что она ест?
– Рыбу ест и все такое, – отвечал Повондра-отец (ну, что-то же она есть должна).