Фантастиш блястиш
Шрифт:
– Вы куда?
Именно такая фраза прозвучала в ответ на мою попытку протиснуться мимо этого шкафа.
– Вот, – сказал я и сунул ему под нос пропуск.
При виде оного осанка громилы резко переменилась. Вместо готовности свернуть мне шею откуда не возьмись появилась некая расшаркивающаяся вежливость швейцара.
– Проходите.
Что ж, я зашел. И тут же мне довелось попасть в пленяющий свет софитов. К моменту моего появления вся плеяда была в сборе. Я был королем лаборатории, но совершенно не разбирался в классификации академических
Единственным, кого я знал, был Лавринов. На то время он был занят разговором с каким-то усатым товарищем, но, завидев меня, оставил беседу и направился мне навстречу.
– Давно пора. Вот-вот начнется, – сказал он, опустив приветствие.
– И что мне делать? – спросил я.
Лавринов махнул рукой в сторону чувака с проектором, а позже пояснил:
– Шуруй к нему и реши вопрос с презентацией. Ты читаешь третьим.
– Хорошо, – сказал я и двинулся в указанном направлении.
Однако Лавринов меня остановил, схватив за руку. В блеске его слегка прищуренных глаз ощущалось нечто пугающее.
– И постарайся меня не подставить.
– Хорошо, – мой ответ обошелся без лишней пугливости, и путь был продолжен.
Добравшись до чувака с проектором, я постарался выказать ему каплю этикета.
– Здравствуйте.
Чувак осмотрел меня с головы до ног с лицом человека, которого все достали. Едва заметный нервный тик так и говорил мне:
«Какого лешего ты приперся, идиот проклятый?»
Но вместо этого с губ сорвалось нечто противоположное:
– Я вас слушаю.
Добавив немного обаяния, я продолжил диалог:
– Можно решить вопрос с презентацией? У меня свой ноутбук.
– Конечно. Вы когда выступаете?
– Третьим.
– Все будет готово.
Свершив еще несколько манипуляций и указав оператору точный адрес презентации, я оглядел конференц-зал в поисках свободного места. Таких было немного, и я выбрал самое отдаленное. Не хотелось мозолить своим видом глаза людям, превосходящим по рангу.
Не успел я усесться, как часть освещения потухла, и на трибуну взошел Лавринов.
– Уважаемые коллеги, мы собрались здесь сегодня, дабы выслушать ряд сообщений, касающихся перспективных проектов в области здравоохранения. Нам предстоит решить, какие из них будут похоронены в архиве под километровым слоем пыли, а какие получат новую жизнь за пределами этой аудитории. Первым выступит профессор Петрульдиус с докладом о связи цвета зубов с цветом потолка. Ян Густавич, просим вас на сцену….
В ответ на призыв к трибуне вышел невысокий немного сгорбленный товарищ лет семидесяти. Перемещался он весьма неспешно, в перерывах между шагами давая ценные замечания неопределенным собеседникам.
Когда он все-таки добрался до трибуны и посмотрел на собравшихся слушателей сквозь толстенные очки, аудитория взорвалась аплодисментами. После трех минут рукоплескания профессор дрожащей рукой потребовал прекращения и открыл свой монолог:
– Уважаемые калеки….
Если
– Следующим выступит молодой ученый Геннадий Чайкенфегель с докладом «Здоровин» – наша долгожданная панацея.
Вот и дождались. Возможно, ранее критикуя походку Петрульдиуса, я переборщил, так как, оказавшись на его месте, отчетливо чуял дрожь во всем теле.
– Здравствуйте, уважаемые коллеги….
На первых звуках голос тоже дрожал, но скользнуло несколько предложений и я, увлеченный повествованием о своих экспериментах, моментально забыл обо всех насущных дрязгах. Слова неукротимым потоком хлестали из моего горла, утверждая, что…
– … эффективность «Здоровина» подтверждена в экспериментах на крысах, и мы просим разрешения преступить к следующему этапу исследований. Спасибо за внимание.
На последней фразе последовали бурные продолжительные овации. Я был счастлив, и все же это был не конец. Впереди слушателей ожидало еще шестнадцать докладов, и итог был далек от предсказуемости. Несколько часов мне пришлось сидеть и слушать всякую лабуду про черт знает что. Но в конце концов этот подвиг свершился. Лавринов в очередной раз взошел на сцену и сообщил долгожданные вести:
– Мы объявляем перерыв, за время которого коллегиальная комиссия постарается вынести решение.
«Твою мать, очередное ожидание», – мысленно я уже спекся, но упадническое настроение, что нахлынуло на меня титанической волной, было слишком поспешным.
Спустя несколько минут ко мне подошел Лавринов и кротчайшей репликой «Пойдем!» повел за собой. Миновав небольшой коридорчик, мы вошли в нужное помещение. Здесь в атмосфере приглушенного света тихо играла мелодичная музыка. На огромном столе, что занимал центр комнаты, располагались всевозможные яства. Для бедного студента один вид их был чем-то божественным, низвергающим прочь от обыденности. С другой стороны, все это было не в новинку тем, кто сидел тут же, развалившись в огромных креслах, потягивая ром и раскуривая сигары. Но так и должно было быть, ведь в отличие от меня, эти люди вершили судьбы. Так было и сейчас.
Как только за нами захлопнулась дверь, взоры сидящих сосредоточились на мне.
– Выходит, это и есть тот самый вундеркинд.
Это было обращение из ниоткуда в никуда. После недолгой паузы один из сидящих поднялся и неторопливо подошел ко мне.
– Мы много слышали о вас….
Я не знал, что ответить, как не знал, стоит ли вообще открывать рот.
Тяжелый взгляд царапал мне кожу, пытливо впивался в мои зрачки, заставлял моргать, ежиться, прошибаться потом.
– И вот вы перед нами. Так чего вы хотите?