Фантазии о Лауре
Шрифт:
Похороны были самыми обычными: речь священника, комья земли, брошенные в могилу, слезы родственников. Роберт долго утешал рыдающую тетю, что ему, в конце концов, удалось. За столом Антония Джубер была уже спокойнее, чем на кладбище. Через какое-то время атмосфера окончательно разрядилась, гости выпили и начали интересоваться жизнью за пределами Ньюсакса.
Мать Роберта, Линда Джубер, спрашивала Лауру о том, как та встретилась с ее сыном. Лаура смешалась. Она так и не успела сочинить связную историю об их встрече. Но ее выручил Роберт.
— Мы встретились в кафе, —
Лаура покраснела. Из-за нее Роберту приходилось лгать собственной матери… И все же она была благодарна этому мужчине, который с готовностью пришел ей на выручку, видя, что она смешалась и не знает, что сказать. А ведь мог бы молчать и ждать, пока Лаура выкрутится сама…
— Надо же, — искренне удивилась Линда Джубер. — И в большом городе люди умудряются найти друг друга… Насколько я помню, когда вы учились в школе, вы почти не общались… Чужбина объединяет…
— Возможно, — пожал плечами Роберт. — Правда, я уже привык к этой, как ты выражаешься, "чужбине". У меня там свой дом, своя фирма…
— А ты, Лаура? — спросила девушку Линда. — Привыкла или все еще скучаешь по Ньюсаксу?
— Не совсем привыкла, — честно призналась Лаура. Ведь жизнь в городе, куда она бежала от преследований Чарли, длилась не больше нескольких месяцев… — Но привыкаю потихоньку. А по Ньюсаксу я скучаю. Конечно, скучаю. Ведь у меня, как и у Роберта, здесь осталась семья.
— Знаю, — улыбнулась Линда. — Отец, мать и сестра. Мы с Оскаром часто встречаем их в парке по воскресеньям. Кстати, а где ты жила до этого?
— В Олбери, — ответила Лаура и опустила глаза. Ей совсем не хотелось, чтобы мать Роберта расспрашивала ее о той жизни, о которой Лауре совсем не хотелось вспоминать.
Роберт понял причину ее тревоги. Понял, почему в глубине лазуритовых глаз стынут осколки боли и страха.
— Расскажи мне, как отец? — спросил он мать, чтобы увести разговор в другое русло. — Я так и не успел поговорить с ним в этой суете…
— О, Оскар ужасно переживает смерть брата. А ему не следует волноваться, ты же знаешь, у него больное сердце…
Линда Джубер оседлала своего любимого конька и понеслась на нем прочь от Олбери. Чего и добивался Роберт. Лаура угадала его тактический прием. Ее душа вновь наполнилась благодарностью к этому человеку. Как она может отблагодарить его за то, что он для нее сделал? Вряд ли ее опрометчивая влюбленность — достойная благодарность для Роберта. Возможно, узнай он об этом — пришел бы в ужас. Ведь это чувство уже связало его с Рейчел…
Эта мысль обжигала ее, причиняла ей боль. Лаура не могла понять, как за такое короткое время она смогла влюбиться в человека, к которому раньше не испытывала ничего, кроме симпатии… Впрочем, Лаура знала, что лукавит. Ведь если бы она испытывала к Роберту только симпатию, едва ли оказалась бы той ночью в его постели. То была страсть, яркая, мгновенная вспышка желания. Лаура уже
Лаура вновь вспомнила о словах матери. Он приходил к ней в то утро, когда она уже мчалась на поезде в Олбери, напряженно размышляя над тем, нужно или не нужно рассказывать жениху о своей измене… Лаура даже губу от досады закусила. Теперь-то она знает, что потеряла…
Вечером, когда бархатно-морозный воздух Ньюсакса сковала темнота, Роберт предложил Лауре прогуляться.
— Конечно, я могу отвезти тебя домой на такси, но… По-моему, погода замечательная, и не грех было бы пройтись. Я так устал от шумного города, что Ньюсакс мне кажется раем.
— Да, — согласилась Лаура. — Здесь тихо и уютно. Все по-старому, ничего не меняется…
— Это означает "да"? — улыбнулся Роберт.
Лаура кивнула. Они оделись и вышли в хрупкую морозную мглу, пахнущую горящими листьями.
— А знаешь, ты понравилась моей маме, — сказал вдруг Роберт. — Она сказала, что ты —
очаровательная девушка… Ей кажется, ты не изменилась с тех пор, как уехала из Ньюсакса.
— Но мы-то оба знаем, что это не так… — Лаура поежилась, жалея, что взяла с собой только тонкий плащ. — Хотя, наверное, внешне не изменилась… Но я рада, что понравилась ей. Она очень приятная и добрая женщина.
— Только слишком болтлива, — улыбнулся Роберт. — Иногда ее болтовню стоит пропускать мимо ушей.
— Может быть, но я еще не успела этого почувствовать…
— Лаура…
— Да, Бобби Джу…
— Я давно хотел спросить у тебя, но как-то не решался… Если это очень личное, ты можешь не отвечать… — Ну вот, опять он начинает путаться в своих долгих вступлениях… — Ты… Помнишь вечер у Тони Морино? — Лаура кивнула, пытаясь разглядеть сквозь завесу темноты его глаза. — Тогда ты сказала, что тебе было тяжело с мужем, но… не сказала всего… Может быть, я не имею права спрашивать тебя об этом, но мне кажется, ты до сих пор чего-то боишься…
— Ну почему же, не имеешь… — Голос Лауры стал глухим, и Роберт уже жалел о том, что задал ей этот вопрос. — Мы ведь — друзья… Все ужасно банально. В моей семье никогда не было такого, но… я неоднократно слышала об этом. Правда, не думала, что это случится со мной, горько усмехнулась Лаура. — Он бил меня. Довольно жестоко, причем так, чтобы не оставлять следов… Поэтому я не могла даже заявить на него. — Лаура остановилась. Ей тяжело было говорить, и Роберт чувствовал это каждым нервом, каждой клеточкой своей души. — И самое страшное, что я терпела это… — Она сглотнула, словно прошлое комком стало в ее горле. — После первого раза я собрала вещи и хотела уйти. Но он остановил меня… Сказал, что это — первый и последний раз… На коленях просил прощения. Потом пошел и купил мне букет роз… С тех пор я ненавижу розы. Одно воспоминание об этих цветах мне противно… А через месяц это повторилось. Мне было плохо, я была слаба. Я не смогла уйти… А потом я оказалась в больнице. Не из-за его побоев, нет… У меня началась депрессия. Впрочем, об этом я уже рассказывала…