ФАНТАЗИИ ОФИСНОЙ МЫШКИ
Шрифт:
— Но вы же только что сказали — примерно как ты. У меня это и на магнитофоне записано! — И майор щелкнул ногтем по корпусу диктофона.
— К примеру, как ты — это разве похож? — Митрич оглянулся на своих друзей в поисках поддержки. — К примеру, как ты — это значит, что в пиджаке он был, в рубашке… во всем чистом, а не как мы! Не в спецухе, краской заляпанной!
— Ну хорошо, — терпение майора было неистощимо. — А все-таки, какой он был — высокий или не очень, волосы темные или светлые, глаза, опять же…
— Волосы-то? —
— Блондин, — отозвался один из рабочих.
— Брюнет, — в один голос с ним выпалил другой.
— Ладно, — майор вздохнул. — Ну, поглядите — может, узнаете его!
Он выложил на ящик целую стопку фотографий. Здесь были все сотрудники банка мужского пола, а также — на всякий случай — несколько находящихся во всероссийском розыске преступников.
— Кажись, вот этот… — указал Митрич на одну фотографию. — А может, вот тот…
Через пять минут с фотографиями ознакомились все члены бригады, включая Константина Бузыкина, которого ради этого дружными усилиями выдернули из мусорного бака. Он держался озлобленно, но как-то испуганно и больше на конфликт не нарывался. При этом от него исходил такой запах, что остальные строители сторонились его, даже бывалый Митрич держался подальше.
В итоге опознание по фотографиям ничего не дало — все строители показали на разные снимки, опознав всех без исключения сотрудников банка (даже покойного Меликханова), а также злостного алиментщика Равиля Шамилевича Рахатлукумова, находящегося в розыске по заявлениям его семи брошенных жен.
На Васильевском острове еще сохранились места, где ты словно выпадаешь из времени. Крошечные, слегка покосившиеся особнячки с колоннами, не так давно отметившие свое двухсотлетие, громоздкие доходные дома из унылого темно-красного кирпича, мостовые, вымощенные булыжником, — будто на дворе не двадцать первый век, а девятнадцатый. Здесь можно снимать исторические фильмы, не прилагая больших усилий и затрат на создание соответствующего колорита. Достаточно нарядить прохожих в подходящие костюмы, поставить на углах городовых, да вместо новеньких «Пежо» и «Мерседесов» пустить по булыжной мостовой конные экипажи…
Именно в такое место попала я, разыскивая офисный центр «Кавалергард».
Миновав очередной полуразрушенный особняк, я прошла вдоль забора, за которым буйно разрослись кусты жасмина и прогуливались интеллигентные пациенты клиники нервных болезней, свернула за угол… и увидела суперсовременное здание из стекла и металла, торчавшее в этом захолустном углу города, как торчит единственный золотой зуб во рту нищей старухи, знававшей лучшие времена.
Это и был нужный мне офисный центр с претенциозным названием «Кавалергард».
Перед ним дружной стайкой стояли
Стеклянные двери разъехались передо мной, и я вошла в просторный холл центра.
Справа от входа разместился ларек с канцтоварами и печатной продукцией, слева — кофейный автомат, а прямо, перед лифтами, находилась хромированная стойка, за которой восседал мужчина средних лет в темном костюме. Этот человек куда лучше смотрелся бы в защитной форме и сапогах — судя по всему, это был военный отставник, выполнявший в «Кавалергарде» роль привратника.
Я подошла к стойке и уставилась на отставника с просительным и выжидающим выражением.
— Куда? — осведомился он, смерив меня пристальным и недовольным взглядом из серии «ходют тут всякие».
— У меня пакет для фирмы «Посейдон», — сообщила я и демонстративно помахала перед носом охранника предусмотрительно заготовленным конвертом.
— Ну, вспомнила! — Охранник откинулся на спинку своего стула, и выражение его лица сменилось на скучающе-сочувственное. — «Посейдона» здесь уже два года как нету!
— Ну надо же! — Я изобразила искреннее расстройство и даже готовность заплакать. — В такую даль тащилась — и все зря! Начальство меня в порошок сотрет! А куда они переехали, вы случайно не знаете?
— Васильич! — крикнул охранник куда-то назад. — Слышь, тут девушка про «Посейдон» спрашивает!
За стойкой приоткрылась незаметная дверка, и появился еще один отставник, в отличие от первого — худой, как жердь, и лысый, как колено. Он окинул меня заинтересованным взглядом и переспросил:
— «Посейдон»? А на что вам «Посейдон»?
— Пакет я для них принесла! — Я снова помахала в воздухе конвертом. — Проект бизнес-плана…
— Пакет, говоришь? — Отставник громко сглотнул, потер руки, глазки его подозрительно забегали. — Ты оставь мне этот пакет, я передам, если случай подвернется…
— Нет, дяденька. — Я прижала пакет к груди. — Мне велено в самые руки отдать… не знаете, куда они переехали?
— Зря только добиралась, — проговорил Васильич, облокотившись на стойку. — Устала, небось?
— Ну… — ответила я неопределенно, ожидая продолжения.
— Чаю хочешь? — Васильич буравил меня маленькими бесцветными глазками. Мне стало как-то неуютно, но я не отступала:
— А куда все-таки этот «Посейдон» переехал? Мне начальник велел непременно пакет передать…
— Ты заходи, отдохни… — тянул Васильич, — чайку выпей, а я, может, разузнаю, где они теперь… у меня, знаешь, знакомых много, ведь говорят — не имей сто рублей, а имей сто друзей…
Я обошла стойку и проследовала за настырным Васильичем в едва заметную дверцу.