Фантом
Шрифт:
Эта глупая ночная игра подтачивала и дневную жизнь, все больше напоминавшую отношения деловых партнеров. Для Димы это являлось нормальной формой общения – он привык таким образом общаться с женой – даже более того, он стал чувствовать, что Ира раздражала его совсем так же, как жена. …Вот, если б ее не было, я бы… Но она была – перемещалась по дому, что-то предлагала, что-то делала. Все это уже происходило однажды, только тогда на его стороне оставался дом, а сейчас он не вмешивался, давая им возможность решать проблемы самостоятельно.
Ире приходилось хуже. Она тосковала без ласки и понимания, но мысль о том, как нежно разговаривал Дима с женой, и то, что она будет жить в доме полной
Дима потянулся, откинув одеяло; взглянул на часы – восемь, и с грустью подумал, что когда наступят следующие восемь утра, здесь его уже не будет, а будет он трястись в вагоне, уносящемся в неизвестную и непонятную Румынию. …И так будет с каждым последующим мгновением – оно уже не повторится для меня в этом доме… блин, почему ж так мрачно-то!.. Наоборот, новая страна, новые люди, и сюда я вернусь с массой впечатлений…
Бодро вскочив, Дима побежал умываться. Все было, как всегда, только противный червячок продолжал сидеть внутри и делать свое черное дело, отсчитывая минуты. Позавтракав, Дима достал огромную, специально купленную для этой цели сумку, но не успел открыть шкаф, как раздался звонок в дверь.
– Я не опоздала? – на пороге стояла Валя, похожая на Снежинку с детского утренника – такая же маленькая, худенькая девочка в белом, и пахло от нее морозом.
– Все нормально, проходи, – Диме показалось, что он соскучился, и отдаваясь порыву, обнял ее.
– Ты, правда, хотел меня видеть? – Валя подняла голову.
– Правда, – он поцеловал ее холодные губы.
– Ты еще любишь меня?..
– Разумеется, – ответил Дима таким тоном, чтоб нельзя было понять, говорит он серьезно или шутит. Тем не менее, он чувствовал, что, отвечая даже так, все глубже погружается в трясину отношений одного мужчины и двух женщин, из которой еще никому не удавалось выбраться без потерь. …А как все стало хорошо и ясно после того, когда она застала здесь Иру! И вот снова… но все это придется решать потом, после возвращения!.. Путешествие, вроде, становилось эфемерной границей между старой и новой жизнью.
– Я соскучилась, – прошептала Валя после долгого поцелуя.
Такой простой переход от ненависти обратно к любви, безо всякого выяснения отношений и взаимных обвинений, настолько успокоил Диму, что даже возникла мысль: …А, может, она изменилась за это время? Может, забыла прошлое и можно начать все сначала?.. Он решил довести до конца свою сумасшедшую идею.
– Пойдем, – он повел ее в спальню.
– Ты, правда, хочешь этого?
– Правда, – сейчас он был совершенно искренен, причем, чувствовал это, и разумом, и своим возбужденным организмом.
Валя оказалась такой, какой Дима не мог вообразить ее даже в самых смелых эротических фантазиях. …Или несколько месяцев воздержания делают из женщины тигрицу или у нее появился достаточный опыт…
– Где ты этому научилась? – прошептал Дима, когда они, наконец, замерли,
– Я всегда умела, только тебе никогда это не было нужно; если честно, меня очень угнетало. Я боялась твоего, как бы сказать… о, консерватизма! Один раз ты проявил себя, и то, когда умирала бабка, а так, ты же ни разу, например, не задрал мне юбку, когда я возилась на кухне – а я хотела б, или не завалил где-нибудь в саду – у тебя всегда все было по канонам…
– Ты сумасшедшая! – Дима оторопело посмотрел на жену.
– Может быть. Но ты ж любишь такую сумасшедшую?
– Да… – (образ Иры спрятался где-то в подсознании, став маленьким и тусклым).
– Я пойду в душ, – Валя впервые за совместную жизнь не надела халат, а гордо прошествовала через всю комнату.
Дима подумал, что это не его жена, а совсем другая женщина. Он лежал и не мог сосредоточиться ни на чем, кроме этой мысли. Сложившаяся схема рушилась, рождая хаос и полное непонимание, как будущего, так и прошлого (вместе с настоящим заодно). …Куда я еду и зачем? Здесь мой дом; он стоит и будет стоять еще очень долго, вне зависимости оттого, что находится под ним… если, конечно, это не болото и не зыбучие пески. Да, его надо наконец-то отремонтировать, раз уже начали падать потолки, но я это сделаю! Летом или даже весной, как только сойдет снег, а все остальное, бред! У меня есть любящая жена, которая искусна во всех отношениях и готова простить определенные промахи… Он так и подумал «определенные промахи», не называя конкретных имен и поступков. …Так зачем я еду?..
Вошла Валя уже в халатике и села на краешек дивана.
– Тебе было хорошо?
– Мне никогда не было так хорошо. Какая же ты все-таки глупая… – Дима притянул ее к себе, но любовью они больше не занимались, а просто целовались, тискали друг друга, катаясь по дивану, пока Валя не задала ужасный вопрос:
– Ты уже собрался?
– Куда? – не сразу сообразил Дима.
– Как, куда? Ты же сказал, что уезжаешь.
Дима представил заснеженный вокзал, тесное холодное купе, вечно влажную вагонную постель, и ему расхотелось не только куда-то ехать, но и даже, вообще, выходить из дома. Вновь возник тот самый безответный вопрос – зачем я еду?..
– Валь, – сказал он тихо, – не хочу ехать. Если я не поеду, а?
– Лучше езжай, – она смотрела ласково, но серьезно.
– Почему?.. – Дима не ожидал такого ответа.
– Потому что ты собирался подумать. Вот, я и хочу, чтоб ты подумал, принял окончательное решение, и больше мы не возвращались к прошлому.
Внутри у Димы все оборвалось. Еще пару часов назад он ни о чем не собирался думать и не собирался принимать никаких решений – он хотел, чтоб она посторожила дом. Сейчас акценты резко сместились, но… он представил, что придется расстаться с Ирой, и этого ему тоже не хотелось, несмотря на последнюю размолвку, приведшую к охлаждению отношений. Ира продолжала оставаться неким символом его мужской силы и обаяния, поэтому Дима смотрел на жену растерянно и молчал.
– Ты пойми меня правильно, – начала объяснять Валя, – я очень хочу, чтоб ты остался. Я так соскучилась за это время, что одного дня мне просто мало, ведь я люблю тебя, и всегда любила… но я не хочу, чтоб все это опять было сиюминутно. Я хочу, чтоб ты уехал от меня, от нее и решил, кто тебе нужнее.
Дима почувствовал себя полным подонком. Ему стало жаль ее радужных надежд, которые могли очень даже запросто не оправдаться. …А ведь она, наверное, уверена в победе, раз предлагает мне свободу выбора… Все начиналось с нуля; все опять зависело от него, а он, как всегда, не знал, чего хочет. Надо было немедленно прекратить сменить тему, чтоб не забираться в еще большие дебри, чтоб не мотать душу себе и не вселять в нее лишнюю уверенность.