Фантомас создатель королев
Шрифт:
7. ЛЮБЕЗНЫЕ ЧИНОВНИКИ
— Дайте мне, пожалуйста, еще одно разъяснение,— сказал Фандор хозяйке гостиницы.— Как можно получить личную аудиенцию у королевы?
Хозяйка воздела руки к небу:
— О чем вы говорите, месье? Личную аудиенцию, да еще в такое время, как сейчас! Это совершенно невозможно! Подумайте сами: узурпаторша претендует на ее трон... Какой-нибудь фанатик может покуситься на жизнь нашей всемилостивейшей королевы!
—
Проснувшись на следующее утро, Фандор не сразу сообразил, где он находится. Несколько секунд он с недоумением оглядывал симпатичную комнатку с цветами на окнах, в которой каждый предмет был вымыт и вычищен, а дощатый пол натерт до блеска.
Сквозь кретоновые занавески весело светило солнце.
— Очень мило! — проворчал журналист.— Ах да, это же Голландия!
Он отбросил одеяло и сел на кровати.
— Брр... Но очень-то здесь жарко! Чем баловаться революцией, лучше бы протопили печку! — продолжал он ворчать себе под нос.— Развели здесь политические интриги — сам черт ногу сломит... Ну, раз уж я приперся в эти места, надо вставать и заниматься делом... Подъем!
С этими словами Фандор снова лег, накрылся одеялом и закурил сигарету. «Как же мне увидеть королеву? — думал он. — Я чувствую, что именно от нее я узнаю все, что мне нужно... Говорят, она мила и любезна. Вот только прорваться к ней мне так же легко, как улитке — выиграть скачки! Я здесь иностранец, никто меня не знает... кроме, конечно, графа д'0беркампфа, но он вряд ли даст мне рекомендацию для королевы... И вообще, надо еще выяснить, действительно ли он здесь придворный сановник, или он просто всем задурил голову и повесил французскому правительству лапшу па уши. Кроме того, я должен знать, какая связь существует между Голландией и Еленой Майенбургской...»
Определив, таким образом, направление своего расследования, Фандор вскочил с постели. Десять минут спустя он уже был в нижнем холле и снова приставал с расспросами к хозяйке:
— Мадам, на каком языке, кроме голландского, говорят чиновники в этой стране? Как вы, наверное, заметили, я не знаю ни слова по-голландски. По-немецки я знаю только ругательства. С английским могу справиться кое-как. Итальянский знаю хорошо...
— Итальянский вам здесь вряд ли пригодится. Немецкие ругательства — это хорошо, но недостаточно. Проще всего вам будет говорить с местными чиновниками по-французски: они, как и вы, знают этот язык лучше, чем английский. Французский — язык дипломатии…
— Отлично! Я буду чирикать по-парижски — и да здравствует Пантрюш! — Фандор продемонстрировал неплохое знание парижского арго, чем доставил удовольствие хозяйке гостиницы.
— Еще один вопрос, мадам: где обретаются чиновники, заведующие записями актов гражданского состояния?
— В мэрии, месье. В здании ратуши.
— Как туда пройти?
– Прямо по улице, никуда не сворачивая. Это как раз напротив королевского дворца.
В ратуше Фандору пришлось обойти не менее десяти кабинетов в поисках чиновника, который мог бы дать нужную справку. Наконец он очутился в кабинете, где за письменным столом, отделенный от посетителя деревянным
— Простите, сударь,— сказал Фандор,— когда вы устанете рассматривать этот лист чистой бумаги, вы разрешите попросить у вас справку?
В ту же минуту старичок скатился со своего стула и с красным от гнева лицом подбежал к барьеру.
— Справку? — закричал он по-французски.
– Справку? Вы думаете, я сижу здесь для того, чтобы давать вам справки? Вы что, подождать не можете?
«А он и в самом деле говорят по-французски, как любой парижский бюрократ»,— подумал Фандор про себя. А вслух он сказал:
— Нет, не могу: у меня тяжелая болезнь сердца, мне нельзя долго стоять... Если я умру у вас в кабинете, у вас будут неприятности!
Чиновник внимательно посмотрел на посетителя, стараясь понять, смоется ли тот над ним или говорит правду. Фандор невозмутимо выдержал его взгляд.
— Что вам угодно? — спросил старичок.
— Можно ли найти в ваших регистрах запись о гражданском состоянии лица, имя которого я вам сообщу?
Чиновник пробормотал нечто, что можно было истолковать как утвердительный ответ.
— Тогда, сударь,— сказал Фандор,— я был бы вам благодарен, если бы вы помогли мне установить личность Елены Майенбургской.
При этом имени старичок побледнел, потом позеленел, потом снова покраснел и посмотрел на посетителя выпученными глазами:
— Как... Как вы сказали?
— Я сказал... Елена Майенбургская.
Чиновник подпрыгнул на месте и забил коротким» ручками, словно петух крыльями перед тем, как закукарекать.
— Негодяй! — закричал он.— Вы просто негодяй, милостивый государь! Выйдите немедленно из моего кабинета! Убирайтесь, или я велю вас арестовать!
— Какая муха вас укусила? Объясните же мне, черт возьми!.. Я иностранец...
— Вон! Вон отсюда! — продолжал бушевать чиновник,— Я не позволю! Я верноподданный Ее величества королевы Вильхемины!
С письменного стола он схватил огромный колокольчик. Фандор понял, что пора ретироваться. «Надо пока что избегать скандала,— думал он, выходи из кабинета.— Нечего сказать, хорошенькое впечатление производит здесь имя Елены Майенбургской!.. Что же мне теперь делать? Попробую навести справки в департаменте морских перевозок».
И придав своему лицу как можно более значительное выражение, Фандор вошел в другой кабинет. Его хозяином оказался длинный-длинный тощий господин, который, было похоже, вот-вот переломится в пояснице. Фандор отвесил ему вежливый поклон.
— Не знаю, сударь, к вам ли я должен обратиться,— начал он,— но я иностранец и надеюсь, что вы простите мне возможную ошибку. Я увидел на дверях вашего кабинета изображение корабля и подумал, что вы, должно быть, в курсе передвижения всех морских судов. Мне хотелось бы узнать, где находится сейчас броненосец «Роттердам», когда он прибудет в гавань Амстердама и когда, следовательно, я смогу увидеть пребывающего па нем графа д'Оберкампфа?