Фантомная боль
Шрифт:
— А ты станешь жрать? — поинтересовался Сержант. — Мне что-то не хочется.
Снова наступило молчание. Минут через двадцать или больше появились наконец Самурай с Печеным — оба суетливые, взбудораженные, похожие на мальчишек, которые по неосторожности устроили большой пожар.
— Сделали дельце, — хрипло проговорил Печеный, обводя языком сухие тонкие губы. — Ни царапинки, ни кровинки — все чисто.
Он постоянно тер ладони друг о друга и ни на кого не смотрел.
— Быстро он отошел, — поежился Самурай. — Бывает, люди с
— Его страх убил, — сказал Печеный. — А то, что быстро — тоже понятно. После такой ночки он уже полутруп был.
Все замолчали, нервно переступая с ноги на ногу и поглядывая друг на друга.
— Все, нечего тут больше торчать, нервы друг другу портить, — скомандовал Самурай, который уже возвращался к своему обычному состоянию. — Давайте разбегаться. А я пойду Сергееву доложусь. Пусть думает, что с Гоблином дальше делать.
Тут взгляд его упал на Антона, стоящего позади всех.
— Что, ожил? — Он подошел, хлопнул Антона по плечу. — Ничего, все нормально. Еще разок тебя на такое шоу сводить — и станешь нормальным человеком.
Антон понимал, что Самурай вовсе не хочет его оскорбить. Просто цинизмом легче всего замаскировать свои собственные переживания.
Обед прошел обыкновенно. Вопреки прогнозам Сержанта все явились в столовую и все нормально ели, в том числе и он сам. Даже пытались шутить. Антон почувствовал на себе повышенное внимание. Все как будто чувствовали, что ему, не видевшему в жизни ни крови, ни смерти, ни жестокости, особенно трудно будет вспоминать этот день. Каждый считал своим долгом что-то сказать ему, подмигнуть, просто продемонстрировать внимание. Антон вовсе не нуждался ни в какой поддержке. Он нормально себя чувствовал и старался это показать — держался преувеличенно бодро, отвечал на шутки и улыбки. И даже не заметил, что старается брать хлеб самыми кончиками пальцев, а на столе уже выросла груда салфеток, которыми он беспрестанно вытирает руки.
Единственное, что смутило команду, — это лишняя тарелка, которую повариха по привычке и по незнанию поставила на стол.
После обеда Самурай кивнул Сержанту и Печеному, и они исчезли куда-то на оставшиеся полдня. Лишь перед ужином они наконец объявились, и Антону удалось услышать, как они отчитываются перед Сергеевым.
— ...собрали из веток, как будто он там ночевал. Рядом бутылок пустых накидали, бумаг, стаканчиков из-под супа, еще мусора. Место глухое, раньше, чем завтра, не найдут...
Когда стемнело, смертельно захотелось спать. Антон уснул бы сразу, но Сержант на соседней кровати все время ворочался и вздыхал. А потом в дверях вдруг показался Обжора с матрасом под мышкой.
— Я у вас переночую, ладно?
— Ночуй, — ответил Сержант, зевая. — Не помешаешь. Один черт, не спим.
— А чего не спите-то? Боитесь, Гоблин во сне придет?
— Лучше Гоблин, чем уголовный розыск.
Антон полежал немного, слушая, как Обжора устраивается на полу,
— Интересно... Если вдруг со мной или еще с кем-то такое случится... Меня тоже — за шкирку и в кресло? Даже не верится.
— Тебя пожалеем, успокойся, — сказал Обжора. — А Гоблин — разговор особый. Его в команду взяли только потому, что он снайпер хороший. Очень хороший...
— А как он здесь оказался, он не делился? — поинтересовался Сержант.
— Делился, — неохотно ответил Обжора. — Да только я делиться не хочу. Он мне не для этого все рассказывал. Да и не хочется о мертвом такие вещи вспоминать.
— Ну, как знаешь.
— Я только хочу сказать, что Гоблина никому не жалко. Сергеев с Самураем наверняка заранее все обговорили, а у нас мнение спрашивали просто так... Чтоб инициатива снизу.
— А тебе его жалко? — спросил Антон.
— Мне? Мне — жалко. Но это никого не касается.
— Почему? Мне тоже его жалко. Все-таки жил человек.
— Жалко... — презрительно усмехнулся Обжора. — Ты вчера громче всех орал, что Гоблин — убийца. А сам ты теперь кто?
— Ладно, кончай, — буркнул Сержант. Почему-то этот разговор не перешел в новый спор, а, наоборот, всех успокоил. Ночь прошла быстро и тихо, новый день не принес никаких неожиданных сюрпризов.
x x x
На следующей неделе у Антона появился хороший повод отвлечься от своих тяжелых размышлений и воспоминаний. Его наконец начали готовить к выполнению своей функции.
Собственно, завеса над тайной приподнялась совсем чуть-чуть. Антон понял только одно — ему поручается как раз то, за что его чуть не упекли за решетку. В одно прекрасное утро Сергеев принес ему стопку оптических дисков и пачку потрепанных брошюр с номерами вместо заглавий. «Осваивай», — небрежно бросил он и оставил Антона одного.
В брошюрах оказались инструкции, а на дисках — сверхмощные программы особого назначения, пользоваться которыми могли или спецслужбы, или очень богатые люди.
Антон часами не мог оторваться от клавиатуры, пытаясь опробовать все возможности той силы, что была теперь у него в руках. Он мог все, что угодно — проникать в самые защищенные сети, подслушивать зашифрованные телефонные разговоры, управлять автоматизированными системами, установленными на другом конце света. Ему казалось, что при желании он может даже вмешаться в работу космических аппаратов, кружащих над планетой.
Но он сделал не это. Едва лишь освоив новый инструмент, он попытался снять блокировку со своей домашней Системы. Все получилось идеально — программа-взломщик не испортила защиту, а всего лишь временно парализовала ее, так что никакой эксперт не заметил бы следов проникновения.
Антон чувствовал себя так, будто вернулся наконец в свой опустевший дом, где, наверно, до сих пор лежали в раковине две невымытые тарелки и стояло почти полное мусорное ведро. У него даже в носу защипало от волнения.