Фантомное чувство (сборник)
Шрифт:
Так что эта программа была худшим вариантом шутки про плохую и хорошую новость. Хорошая новость: путешествия быстрее света возможны. Плохая: только для мышей или трутней. Не очень похоже на золотой век первооткрывателей.
Теоретически Вайнстен мог повернуть назад в любой момент, вплоть до последнего. Однако психологи были уверены: не повернет. После первой полудюжины исчезновений стать пилотами хотели только самоубийцы или искатели славы, и отбор производился чрезвычайно тщательно, чтобы никто не дрогнул на старте. Единственное, чего боялся Вайнстен, это боль, но он решил для себя, что если она и возникнет, то не продлится долго. Его непосредственный
Вайнстену было интересно, какой опыт извлекли инженеры из этого случая. Он знал, о чем думали в Центре управления полетом: перед тем как пустить на корабль, его подвергли проверке настолько дотошной, что она сделала бы честь любой тюрьме строгого режима. Черт возьми, наверное, именно тюремных специалистов здесь и использовали.
А гиперпространство отнеслось к умирающему пилоту так же, как и к хомяку. Это должно было что-то значить.
Обратный отсчет подходил к концу. Все системы запущены, и корабль готов к старту — если только это понятие можно применить к беззвучному мгновенному исчезновению с лунной орбиты.
Настало время для ироничного или банального комментария. «Один огромный шаг», и все такое. Только он был N+1 пилотом, и никто не слушал его, кроме Центра управления полетом, где все это уже слышали много раз.
Поэтому Вайнстен не собирался говорить много. Психологи уже заставили его проиграть в мозгу эту сцену бесконечное число раз, журналистов гораздо больше интересовало, как пишется его имя, и сейчас, когда момент наконец настал, все остальное казалось немного глупым.
— Пока, — бросил он и нажал кнопку.
Какое-то мгновение ничего не происходило. А потом гипердвигатель начал вращаться в невидимом измерении.
Еще миг казалось, что ничего по-прежнему не меняется. Затем звезды моргнули.
Вселенная внутри корабля разделилась. Внезапно возникло множество Вайнстенов.
— Как странно, — сказали они друг другу.
Затем время вновь сместилось, и они влились в мета-сознание, большинство частей которого никогда не слышало о «Марии Целе-сте».
— Не будь таким сопляком. Это совершенно безопасно. Вайнстену Первому было шесть лет, он сидел на причале, бросал в воду плоские камешки и наблюдал, как волны расходятся в разные стороны. Стояла жара, и озеро Озаркс было таким же сонным и апатичным, как Вайнстен — темное зеркало, отражающее все и ничто; вода, непроницаемая, как и тот кофе, который готовила мать Вайн-стена.
— Давай, — сказал еще раз его кузен Олсен. Он застыл на краю причала, согнув колени, готовый к прыжку. — Ты же умеешь плавать.
Вайнстен уронил в воду камень и наблюдал за тем, как кругляшок исчезает в глубине.
— Неохота, — ответил он, хотя это было не совсем так. Солнце стояло почти в зените, и какой бы мутной ни выглядела вода, она все же сулила некую надежду на облегчение. Где-то вдалеке взвыла моторная лодка, увлекая водных лыжников к неизвестной цели. В бассейне города Топика Вайнстен плавал, словно рыба. Но кто знает, какие ужасы подстерегают его здесь?
Чтобы отвлечься, он подумал о
Вайнстен наблюдал за прыжком Олсена. Двоюродный брат прыгнул высоко и далеко, как пушечное ядро, которое врезалось в поверхность озера и разбило его с громким плеском, куда эффективнее, чем любой из камешков Вайнстена.
Олсен исчез, а затем вынырнул, ухмыляясь:
— Раз плюнуть! Давай!
Вайнстен покачал головой. Он мог быть упрямым, когда хотел.
— О черт, — сказал Олсен. — Это все из-за тех идиотских историй, которые рассказывал нам дядюшка Билли прошлой ночью, не так ли? — Олсен покачал головой очень по-взрослому: — Говорю тебе, он был пьян. А даже если нет, он все равно идиот. Не бывает никаких озерных акул. А также, — продолжил он с превосходством третьеклассника, — каймановые черепахи не вырастают настолько большими. — Он криво ухмыльнулся: — Они могут укусить тебя за палец, но абсолютно не способны утащить тебя под воду.
Он отплыл от причала, подняв кучу брызг.
— Давай!
Вайнстен потряс головой.
— Неохота! — повторил он, хоть и знал, что у Олсена шило в одном месте. Под этой обманчивой зеркальной поверхностью мог скрываться любой сюрприз. В том-то и дело: невозможно увидеть, что находится под тобой.
Выражение лица Олсена изменилось.
— Слабак! — процедил третьеклассник. — Если черепаха доберется до причала и утащит тебя под воду, так тебе и надо!
Вайнстен в панике отодвинулся от края, в то время как Олсен победоносно перевернулся на месте и нырнул головой вниз. Секунду спустя кузен появился на поверхности.
— И-и-йа! — завопил он и замолотил руками по воде. — Что-то схватило меня! — и он снова ушел под воду, стал невидимым, если не считать взмутившейся воды и целого взрыва пузырьков.
Затем вода успокоилась.
Вайнстен обернулся, оглядел пустые доски, и его ноги отказывались двигаться. Он попытался закричать, но ничего не получилось. Все равно помощь слишком далеко. Если его мама все еще болтает по имплантанту, она не обратит на эти крики ни малейшего внимания. Вайнстен вновь посмотрел на воду, заклиная, чтобы Олсен наконец появился, но вокруг стояла тишина, не было даже волны, которая показала бы путь акулы, утаскивающей свою добычу на глубину.
Вайнстен еще не знал этого, но то был один из моментов, сформировавших его жизнь. Точки принятия решения переместились. Волны расходились. Существовало много разветвлений, но основных путей наметилось два.
Вайнстен Первый остался на причале, отодвинувшись как можно дальше от опасной воды, хныча и дрожа.
Вайнстен ‘36.07.12:1314 поспешил на помощь. Не то чтобы он знал, как найти своего кузена или что делать, если найдет его, но ринулся вперед.
Всплеск поглотил мальчишку и повел на глубину. Вайнстен думал, что его могут съесть в любой момент.