Фантомные боли железных грифонов
Шрифт:
Каланчу вновь тряхнуло, стены взвыли, сверху раздался упругий хруст, и потолок расколола ветвистая трещина, из которой на Сагу посыпались мелкие куски бетона. Кабинет пошатнулся, его стены повело, словно они были картонными, дверной проём перекосился, и деревянная дверь лопнула пополам. Сага ногой выбила нижний её кусок и выбралась в пустой коридор.
Вместо тумана в неожиданно сухом и холодном воздухе клубилась бетонная пыль. Она пеплом оседала на волосах и одежде, забивалась в нос, рот и глаза, поскрипывала на зубах и каменным привкусом ощущалась на языке. Дышалось этой взвесью ещё тяжелее, чем привычной творецкой
— Сага! — приглушённо отозвался на очередной её зов голос Хиддена, и ей показалось, что донёсся он из-за следующей двери.
Она попыталась высадить её раз, второй — без толку. Тогда, разбежавшись, Сага что есть силы наскочила на дверь, и та поддалась неожиданно легко, вылетев вместе с косяками и Сагой в кабинет. Не удержавшись на ногах, Сага рухнула на пол, ободрав ладони. Закашлялась, вдохнув взметнувшиеся клубы бетонной пыли. Глаза слезились, их жгло, будто кто-то бросил ей в лицо пригоршню песка. Но даже сквозь плотную завесу пыли, сквозь расплывчатую пелену слёз было видно, что в кабинете больше никого нет.
— Хидден?
Сага озиралась, стоя на четвереньках и всё ещё надеясь, что просто не заметила его.
— Хидден! — поднявшись, крикнула она во всё горло.
Под ногами Саги раздался треск, как будто лопнул кусок брезента. Пол разломился надвое, крупные трещины выстрелили от разлома к стенам, словно щупальца, и Сага провалилась с большим куском бетона этажом ниже.
— …..! — прошипела она и осторожно пошевелилась.
Тело отозвалось тупой болью — мелочи: ушибы да ссадины. Сага встала, стряхнула с себя бетонную крошку и огляделась: очередной пустой кабинет.
— Сага! — раздалось из-за закрытой двери.
— Хидден? — не поверила она своим ушам.
— И Сталь со мной. — Она услышала в его голосе улыбку. — Ты цела?
— Да! — выкрикнула Сага и с облегчением рассмеялась: кто бы мог подумать, что буквально за несколько минут до гибели она захочет лишь одного — слышать голос Хиддена. — Цела, да, — повторила она уже тише. — Подо мной провалился пол. Видимо, пора подумать о диете…
— Отойди, — попросил Хидден и попытался выбить дверь, но та поддалась лишь с третьего раза. — Какого чёрта здесь столько замков, когда в жилых домах их нет вообще? — возмутился он. — И какого чёрта они вдруг все оказались заперты?!
— Как будто сам Творецк пытается нас задержать… — негромко отозвалась Сталь.
Профессор заполошно метался вокруг разрушающейся Каланчи, и внутри у него творился полнейший раздрай. Разум подсказывал бежать отсюда подальше, но тело не слушалось. Плесень диктовала грифону свою волю, и её воля в корне отличалась от желаний заточённого в грифонье тело Профессора. Плесень оказалась сильнее и его разума, и чувств, и даже инстинкта самосохранения, и она побеждала. Поэтому грифон, едва отлетев от Каланчи, возвращался обратно, словно беспомощная птаха, сдуваемая сильным порывом ветра.
Город приказывал Профессору
Профессор глянул вниз: проснувшиеся от толчков жители высыпали на улицу и в панике бежали кто куда. Тротуар у них под ногами шёл крупной волной, булыжники выворачивались из плотной кладки, выдирая комья земли. Люди кричали, падали, и бегущие следом спотыкались об упавших и наступали им на руки.
Профессор рванулся из последних сил, пытаясь сбросить с себя невидимый поводок, тянувший его обратно к Каланче. Где-то в недрах его железного тела скрутился тугой жгут, удавкой перехватил горло и неумолимо потянул вниз, вниз, к распахнутым дверям главного входа Каланчи, а потом ещё ниже — в цокольный загон.
Гейт не поддалась общей панике и не бежала, а уверенно шла к дому Медиума в убеждении: Творецк о ней позаботится. У Города наверняка уже есть план их спасения, и кому о нём знать, как не Медиуму. И Гейт оказалась права: Медиум, растрёпанный со сна, в полурасстёгнутой рубашке, попался ей навстречу.
— О! — обрадовалась Гейт, но сказать ничего не успела: он сцапал её за локоть и поволок в сторону Каланчи.
— Давай, давай, хакерша, шевелись! — приговаривал он, хоть Гейт и не думала сопротивляться. — Не знаю, что за хрень тут творится, но Город хочет, чтобы мы пересидели её в цокольном загоне!
— О, я тебе расскажу, что за хрень! — радостно пообещала Гейт, едва поспевая за Медиумом.
Сага, Хидден и Сталь выбрались из Каланчи и побежали прочь от мечущейся толпы и бугрящихся под ногами тротуаров — ближе к окраинам, где улицы были пустынны и неподвижны. Сага остановилась недалеко от дома Хиддена, окликнула остальных.
— Куда мы бежим? — запыхавшись, спросила она. — Зачем? Выхода нет!
— Ну, это мы ещё посмотрим, — ответила Сталь, глянув на Хиддена.
— Что? — не поняла Сага. — Я не знаю что-то, что знаете вы оба?
— Я практически уверен, что Корнет вернётся, — ответил ей Хидден.
— Нельзя быть «практически уверенным», — криво усмехнулась Сага. — Ты либо уверен, либо нет.
— Я уверен. В его упрямстве — так уж точно.
Все трое посмотрели на небо.
— Светает, — задумчиво произнесла Сталь. — Это мой первый рассвет за шесть лет… И дышится так легко без этого проклятого тумана. — Она вдохнула полной грудью.
Вдалеке, на светлой полоске, разливающейся, словно тыквенный сок, между линией горизонта и пока тёмно-синим небесным сводом, появились две стремительно приближающиеся точки.
— Штурмовики? — спросила Сага.
Сталь, вглядываясь в небо, покачала головой:
— В звене обычно три самолёта. Этих — два.
— Может, решили, что нам и двух хватит? — невесело хмыкнула Сага.
— Это грифоны! — выкрикнул Хидден. — Грифоны!
— Двое? — не поверила Сага. — Но кто вто… — она потрясённо замолчала, так и не договорив. — Унн-Уран, — едва слышно выдохнула она.