Фантомы Карла
Шрифт:
– Хорошая шутка, – улыбнулся Карл.
– Это не шутка, – беззубо улыбнулась госпожа Дорин. – Платите што долларов в шутки и квартира ваша. На шэлые шутки. А ешли хотите на двое шуток – платите двешти. А ешли на трое, то, вожможно, я шмогу уштроить вам шкидку. Дещать прошентов от вшей шуммы.
– Вы нас не поняли, – сказал Карл. – Мы хотим только осмотреть квартиру, жить мы там не собираемся. Ни шутки, тьфу, – ни сутки, ни полсуток.
– К шожалению, пощашовой аренды не предушмотрено, – развела руками госпожа Дорин. – Даже ешли вы
– Но позвольте! – возмутился Карл. – Мы же не арендуем эту квартиру, мы только…
– Што так што, – прервала Карла Кити. – Тьфу, сто так сто. Карл, отдай госпоже Дорин ее сотню и давай уже осмотрим эту чертову квартиру.
Вне себя от злости, Карл вытащил бумажник и положил перед госпожой Дорин купюру.
Госпожа Дорин вышла из гостиной, вернувшись через минуту с ключами. Ключей было два – один побольше, другой поменьше, и висели они на овальном металлическом жетоне с выбитой на нем цифрой «5».
– Вход ш улишы, ш торша. По лештнише подниметеш на второй этаж, квартира номер 5. Выежд жавтра, до двенадшати, – сказала госпожа Дорин, обращаясь только к Кити. – Кштати, вще лищные вещи Брукшов уже давно жабрала полишия, а квартиру уже нешколько раж прогенералили. Не жнаю, што вы там будете ошматривать. Там штерильная щистота.
– А нельзя было раньше нам это сказать? – спросил Карл. – До того, как вы сдали нам эту квартиру на целые шутки, тьфу, сутки?
– А вы не шпрашивали, – сказала госпожа Дорин.
“Тварь ли я дрожащая…” – возникло вдруг в голове у Карла, однако Кити решительно потянула его за рукав, призывая покинуть помещение. Они обошли дом и увидели дверь, по сторонам от которой висели десять звонков с номерками – пять справа и пять слева. Большим ключом они открыли эту дверь, поднялись по узкой лестнице на второй этаж, и открыли вторым ключом дверь под номером “5”.
– Похоже, Божий Одуванчик права – эта квартира тоже «ничего не знает» о Бруксах, – сказал Карл, пройдясь по идеально убранным комнатам. Он упал на диван, положил ноги на журнальный столик и, взяв пульт, включил телевизор. – Это немыслимо – никто ничего не знает о Бруксах!
– Да, квартиру не просто убрали – ее буквально вылизали. – Кити осмотрела ванную, потом скинула куртку, бросила ее на диван рядом с Карлом. – Идеальная чистота. Можно поставить «галочку» на пункте «осмотр квартиры Бруксов», и с чистой совестью уходить отсюда прямо сейчас. Божий Одуванчик – редкостная стерва, не моргнув глазом ограбила нас на сто долларов.
– На шэлых што долларов, – вяло спародировал Карл госпожу Дорин, щелкая каналы.
– Зайду еще на кухню, и сваливаем, – сказала Кити, глянув на картины, которыми были увешаны все стены гостиной. На пару секунд её взгляд задержался на небольшой репродукции «Джоконды». – И она здесь.
– Окей, – сказал Карл, остановившись на спортивном канале, где ревела “Формула-1”. – Не торопищ – у наш шэлые шутки на поишки того, щего ждещ нет.
– Нашла! – крикнула Кити из кухни спустя пару минут. – Карл, гляди, что я нашла!
Карл пружиной подскочил с дивана и кинулся на кухню. Кити стояла у открытого кухонного шкафа, в руках она держала жестяную банку.
– Нашла, – повторила она, показывая Карлу банку. – Растворимый, правда, но хоть такой.
Карл усмехнулся – оказывается, Кити умела шутить. Кити включила чайник, а Карл достал из шкафа две кружки.
– Странная ситуация, не правда ли? – сказала Кити, разливая кипяток в кружки. – Вполне возможно, полгода назад несчастные Бруксы, так же, как и мы сейчас, выпили по кружке кофе, а потом пошли на городской праздник. И исчезли.
– А может быть, они растворились в пространстве? Так же, как растворился в кипятке этот горький и на редкость невкусный кофе? – промолвил Карл. Он где-то читал, что романтическая чушь гипнотически действует на девушек. – И летают наши Бруксы сейчас где-нибудь в четвертом измерении, и им хорошо там вместе. И никто им больше не нужен. Только он и она. И все.
– Ты сошел с ума Карл, – сказала Кити. – Единственное, в чем ты прав – то, что этот кофе – настоящие помои.
Она вылила свой кофе в раковину. Раздосадованный, из-за того, что его романтическая чушь не произвела на Кити никакого впечатления, Карл последовал ее примеру. Они вышли в гостиную. Кити накинула куртку, постояла, заглядевшись на «Джоконду».
– Сваливаем? Или еще немного постоим с задумчивым видом? – спросил Карл.
– Да, – сказала Кити, даже не сдвинувшись с места.
– «Да» – сваливаем? Или «да» – постоим с задумчивым видом? – переспросил Карл.
– Да, – Кити повернулась и пошла к выходу.
Карл покачал головой и двинулся вслед за ней.
– Стоп! – Кити так резко остановилась перед самой дверью, что Карл налетел на ее спину.
– Похоже, все-таки какое-то время постоим с задумчивым видом, – сказал Карл.
Кити молча вернулась в гостиную и подошла вплотную к «Джоконде». Карл пошел за Кити.
– Что? – спросил Карл, из-за спины Кити уставившись на картину.
– Неужели ты не заметил?!
– Что я должен заметить? Картина как картина.
– Джоконда не улыбается, вот что! – сказала Кити. – И взгляд ее встревожен, и смотрит она не влево, а вправо!
– Этой милой девушке надоело все время улыбаться и интриговать своей улыбкой весь мир, – попытался пошутить Карл. – А на счет взгляда… Ты уверена, что она должна смотреть влево?
– Конечно! – Кити посмотрела на Карла круглыми от удивления и возмущения глазами.
– Ладно, Кити, я шучу. Я прекрасно знаю, в какую сторону должна смотреть Джоконда. – Карлу стало стыдно за свое невежество. – По всей видимости мы имеем дело с вольной интерпретацией великого портрета. Какой-то местный «гений» решил изобразить свою собственную Джоконду, вот и все. И, кстати, что-то в этом есть…