Фантош

Мудрая Татьяна

И в придачу — почти полная дефрагментация, нехило способствующая всяческим резиньяциям, как шутливо говорил Зорикто.

Его зацепило куда больше, чем он хотел признаться отчиму. (Говорить о вине Алексея вообще было под запретом, а, может быть, никого не волновало, помимо него.) Во всяком случае, в вуз Зорикто приняли, но на платное отделение: чтобы не терять год, отведенный на реабилитацию, объяснила Эрдэ. И чтобы не напрягать ум — требования к «платникам» ненамного, но легче. Деньги в семье авось найдутся.

Также Алексей и почти не выходя из комнаты знал, что юноша стал куда меньше времени проводить за компьютером и почти не занимается ремёслами, для которых нужно острое зрение. Даже в очках. Те две помпезных

красотки так и остались в одиночестве, зато третья, Гаянка, наряжалась вовсю: блузы, наручи, браслеты, ожерелья…Но, как и раньше, — обходилась без юбок, одними штанами разных видов и форм, объясняя такое положение удобством. С занятий прыгаешь на тренировки, с тренировок на занятия — некогда переодеваться. Это Алексей знал с ее собственных слов: отца не стеснялась и не дичилась нисколько, а теперешний Алексей уже давно не понимал, почему это она должна дичиться. В той криминальной ситуации Гаянэ единственная спасла то, что можно было спасти. Оттого и садилась на край отцовой постели без малейшего страха. Духовная приязнь, в смысле, всё перекрывает. Впрочем, напоминал себе Алексей, причём тут страх, когда для девочки это пустое слово?

В оконной панораме сменялись времена суток и лет. Портреты семи жён Чингисхана, отчего-то названных как дни европейской недели, вели свой хоровод по стенам вокруг ложа. Дар в честь сговора и на будущую свадьбу. Алек учился садиться на постели, делать шаги, без поддержки добираться до санузла. Гая и Зорька учились своему. Ездили на практики и соревнования, возили туда-сюда объёмистые кофры, редко — жгли паяльную лампу, били чеканом по меди или бронзе, воняли канифолью и пайкой. Зато жена почти не бывала вне дома: здесь у неё были оборудована приёмная и кабинет. Откуда брались деньги на всё, в том числе аппаратуру, — вопрос из ряда лишних. Землячество даёт. Великий Дед расщедрился. Да и сами с Иришкой не без умелых рук, отвечала жена.

Это всё наши сын и дочь, догадывался Алексей. Долгожданные.

И долгожданный малыш, благодаря которому всё очень быстро решилось уже не через четыре — через два года. И благодаря деньгам.

На прощание дочка принесла и бросила на покрывало отцовой постели «Отягощённых злом», необтрёпанный экземпляр, открытый на той страничке, где Флора и флореры. Здесь тоже была вложенная рукопись с эпиграфом едва ли не больше остального текста:

«Говорят, общество, в котором мы живем, есть общество потребления — кто-то верит, кто-то не верит, все порицают, при этом оставаясь заложниками привычного. Невозможно судить о положительном или отрицательном содержании такого общества, будучи его частью. Но одно я могу сказать точно: когда высокие объемы потребления придают тебе внутренний статус властителя мира — это сквознячок из ада. Те, кто нащупал пульс беды пытаются что-то сделать. Одним из наиболее интересных ответвлений движения против растущего потреблядства стали фриганы. Это молодежное течение зародилось в Америке, поставив себе цель максимально отрешиться от потребления, ограничивая себя только тем, что смогут добыть сами на многочисленных помойках. Зачем фриганы это делают? Ради протеста. Люди на одном конце света погибают от голода, но на другом его конце еда выбрасывается на помойку. Реакция отторжения на то, что джунгли вырубаются ради производства мебели, а надоевший шкаф от ИКЕА ждет недолгий путь на свалку. Выразительный «fuck off» обществу расточительства».

— Из инета скачали, — объяснила Гая. — А сам расск — ну, это мы с Зорькой вместе. К чему теперь перекидываться шифрованными записочками?

«Насчёт кремового, словно торт, свадебного платья Андриан прорек сразу:

— Это у тебя культовое. Дева в белом, жених в чёрном, как на шарманке или свадебном торте. К тому же отстой на раз. Денег сожрёт уйму, а чем после отчистишь? Костюмчик от Jerry Weber —

вот что тебе нужно.

Гаянка хотела было с высоты своих девственных восемнадцати лет заметить, что он, скорей всего, перепутал платье со скатертью или брачным ложем, но не стала выказывать недоверие. Жених был потомственный знаток всех искусств и почти всех легальных и нелегальных способов интернетного заработка, чемпион мира по дауншифтингу — ну и просто самый красивый и беспечный человек на планете. Который зацепился за соседнее с ней место в пространстве совершенно случайно и к которому она забегала каждый день перед работой и очень редко вечером — чтобы не смущать преддверием долгой ночи. Девушка она была честная, что в переводе на современный язык означало — слегка трусоватая по части секса. Ну ещё бы — в первый раз не в первый класс…

Поэтому она только спросила:

— Я понимаю, на платье у нас нет денег. А на высокий кутюр откуда возьмется? Ещё всяких родичей полагается угощать.

— Вот засада, — откликнулся Анди. — Ты мне скажи: самой тебе этого слёта престарелых скаутов хочется? Только честно.

— Нет. Хотя принято.

— А нарядиться для загса?

— Очень.

— А познакомиться с моими френдами?

— Так все равно же придётся, верно?

— Тогда расставим приоритеты. Сначала неизбежное, потом желательное, а то, что общепринято, — к чертям собачьим. Идолы рынка и пещеры.

И через небольшую паузу:

— Гайка, тебе сегодня очень нужно в твой замшелый офис?

— Так выходной же, — впопыхах выдала она смертельную тайну. — Первый.

— А уж у меня какой по счёту, трудоголичка ты наша… Исключительно своими трудами на продажной ниве держусь. Решено, тогда я тебя посвящу, — он похлопал по карманам. — Так, набор универсальных отмычек имеется. Фонарик налобный. Перчатки латексные… вот, возьми мою запасную пару, будут великоваты, но ничего. Мешки из экологического пластика, ага, держи один. Обувь на толстой резиновой подошве…

Он нагнулся и пошарил внутри обувной полки.

— Медвежатникам полагается войлочная, — растерянно съязвила она. — Для лучшей неслышимости.

Посвящение, к ее радости, вовсе не подразумевало «того самого».

— А мы вовсе не на медведя идём, — улыбнулся жених. — Ещё не хватало сейфы потрошить.

— Тогда на кого?

— Посмотришь, когда будешь на стрёме.

Они захлопнули дверь прямо перед носом британского кота Акимыча, который (кот, а не нос, хотя без разницы) явно предвкушал. Тихо выбрались из подъезда и пошли вдоль по большой дороге.

На задах огромного гипермаркета Андриан остановился: из осенних теней вышло трое. Два парня и девушка чуть постарше Гаяны. Все одеты одинаково: потёртый спортивный прикид от фирмы «Волчья Тропа», ботиночки «Мейндл» или «Доломит» — словом, вполне уважающие себя туристические марки.

— Знакомьтесь: Гаяна — Владислава, Олег, Игорь. Там заперто? — отрывисто спросил Анди.

— На сей раз — нет. Машины уже сюда выезжают. Поторопимся, — ответил один из мужиков.

— А, торговцы поняли, наконец, что за вывоз платят по весу? — отозвался тот. Тем временем Олег распахнул ворота, и компания проникла внутрь. Здесь не было ничего, кроме грязноватых контейнеров, выстроенных в два ряда. Игорь, высокий, жилистый и сухощавый, чуть повозился с выпуклой крышкой одного ларца и откинул назад:

— Андик, давай первым на штурм. Твоей протеже — льгота.

Тот чуть отступил для разбега и ласточкой нырнул в полупустое нутро.

Между тем его спутники отворили ещё два контейнера и канули в глубину, по пути выкидывая мешки и упаковки. Влада стала между ними наготове, растопырив свою тару обеими руками.

— Ты то же сделай для своего: принимать будешь, — улыбнулась она Гайке.

Из кромешных глубин доносились глухие реплики:

— Большая упаковка клубничного йогурта, срок истекает через неделю.