Фантош
Шрифт:
— Мюсли медовые с миндалем и маракуйей, пластиковая оболочка прорвалась. Осторожно — там дюжина пачек. Контузить может.
— Сёмга свежепросольная. Куриные тушки в вакууме. Это для Акимыча. Гая, да бери же!
— Яйца, тридцатник без одного, абсолютно свежие. Влади, это ты прими, Гайка не сумеет. Потом разделим на всех.
— Зелень в горшочках, свежая, прям торчит. Чуть помялась. Брать или не надо?
— Бери. Была бы у тебя в холодильнике — ведь съел бы?
— Влада, траву пока не клади
— А с плесенью нету? Мне на свадьбу. Бри поищи или «Мюнстер».
— Тебе для застолья вот. Коньяк «Бланш Нуар», французский, таможенные наклейки попорчены у двух бутылок из ящика. Поделюсь, если пригласишь.
Влада подняла брови:
— Это ж по три тысячи каждая. Хорошо, сам Игорь не пьет — тай-цзи занялся. Олег ещё может себе в кофе капнуть.
— Связка писем в розовых конвертах.
— Брось. Тайна частной переписки нерушима, особенно если это любовная. Всё, на неделю разгульной жизни нам хватит.
Троица выкарабкалась из гигантских урн, отряхиваясь. Мешки обеих девиц были наполнены доверху.
— Теперь прибёремся — и домой, — приказал Олег. Он явно был лидером. — И смотрите, чтоб ни соринки вокруг!
— Ребята, — вмешался Андриан. — Моей девушке бы принарядиться. В «Лунном Раю» ведь бутики и секонды всякие. И ателье от очень хороших домов. Посмотрим во второй шеренге?
Олег пожал плечами, кивнул Игорю:
— Помоги. Не устал еще?
Вместо ответа тот отвалил очередную крышку и забрался внутрь по скобе.
Долгое время его не было ни видно, ни слышно.
— Раньше такого приволья не было, — объясняла тем временем Влада новенькой. — До Прохорова магазины норовили подделывать срок на упаковках, а на оградки и сами контейнеры ставили цифровой замок. Ни себе, ни людям. И штрафы за просрочку товара были куда мень…
— Вот! — на полуслове прервал её Игорь. — Размер сильно не ваш, но всё равно стирать и переделывать.
И, поднявшись во весь рост из груды гламурного эксклюзива, протянул на вытянутых руках невесомый чехол с изысканно мерцающей кружевной начинкой.
— Платье, — ахнула Гаяна. — Глазам не верю…
— Свадебное, от дизайнера Марии Хакамады, — уточнила Влади. — У них считается дурным тоном переделывать то, от чего отказались клиентки. Можно считать, пожертвование в пользу Движения. Нет, правда: скоро вообще на обочине начнут оставлять с пометкой «Нашим дорогим антиглобалистам».
— Что смотришь — сбылась мечта? — хихикнул Адриан.
— Так оно грязное, — промямлила девушка.
— Как вся наша здешняя жизнь — не больше и не меньше. Кстати. Владислава,
— Андик, не сомневайся, — сказала она. — Пожертвую. Чётвёртая заповедь фригана — быть щедрым.
— А первая и промежуточные? — спросила Гайка.
— Первая — не вредить биосфере. Вторая — не поощрять расточительство природного сырья на западный манер. Третья — противиться тотальной глобализации и унификации.
Удалая пятёрка мушкетеров, частью весьма довольная, частью слегка обескураженная, шла в ряд по тротуару.
— А кто вы такие? — спросила Гаяна. — Я в инете читала, только думала, фриганы — это вроде как наши русские бомжи.
— Нет, мы вроде как свободные вегетарианцы, — поправил ее жених, хозяйским жестом обнимая за плечи. — Вернее — их ударная часть. По возможности работаем, всегда и везде учимся, путешествуем автостопом, живём у зарубежных соратников. И нас уже миллиард.
— Миллиард плюс один. Одна. Верно, Лесная Девушка, земная девушка? — рассмеялась Владислава.
И Гаяна от души улыбнулась ей в ответ».
Вскорости дети уехали. Пожениться решили — он даже не запомнил, где: на Канарах, Мальдивах, в Новой Зеландии или вообще под сенью башни Беньовского. Не знали точно и сами: где-то там, где Зорьке удобно будет сдавать экзамены по инету и обоим подрабатывать хотя бы инструкторами, благо диплом восточного колледжа у Гаи уже есть — экстерном получила. Там, где теплее, дешевле, есть красота — и непременно море.
— Так это никаких перспектив в будущем, — попытался возразить Алек, когда ему сообщили.
— А сидеть в офисной клетушке — перспектива? — возразили ему. — Круглый год зарабатывать стресс и выкладывать крутые бабки, чтобы избавиться от него в одном из мест, где мы собираемся жить постоянно?
Так и сделали. Теперь оба видятся с матерью через эту крошечную телекамеру. А с отцом — вообще никак. Спишем на случай, однако…
— Эрденэ. Гая… она ведь по внешности не изменилась, нет? Не проявилось в ней?
— Что за фантазии. Конечно, нет. Растолстела изрядно, однако ни крыльев, ни рогов и копыт не выросло.
— И этот новый малыш — они его нам обоим покажут? Ведь обоим?
— Не сомневайся.
Теперь, после всех подходов, Алексею остаётся спросить о самом главном и животрепещущем:
— Эрдэ, я когда-нибудь выздоровею? Вернётся ко мне моё мужество, моя прежняя сила, как ты считаешь?
И жена отвечает с ласковой, почти равнодушной насмешкой:
— Все люди в конечном счёте излечиваются от болезней. Все умирают.