Фантум 2012. Локальный экстремум (сборник)
Шрифт:
Он стремился в эту экспедицию, скользя мимо других вопросов. Может, стоит оторвать взгляд от поиска с человека? Не идти напролом, а плыть по течению? Может, «другие» вопросы навязчивы именно потому, что так важны?
Тяжелее всего быть обманутым самим собой. Чем занимается современная география, лично он? Ищет с человека? Именно тогда, когда нужно искать своего друга? Ведь Матвей сейчас и есть тот икс-человек, о котором говорил Денис.
Так должен он что-то предпринять или нет? Да или нет? Извечный вопрос выбора. Остановка в пути на то и дана,
И все-таки…
Это случай распорядился.
Нет! Это его решение. Его выбор. Ведь можно и не менять цель экспедиции. Его друг, профессор Сайко – первопроходец в пространстве-времени, путешественник, отправившийся в неведомые дали. И, возможно, затерявшийся в них. И, возможно, ожидающий от него каких-то шагов. Каких-то шагов… Конечно! Как же он сразу не понял! А хай мэни трясця! Матвей дал ему время, месяц – это его страховка на всякий случай, если что-то пойдет не так. Он знал, что Петрик будет на Ленских Столбах… и теперь… Петрик должен мыслить, как он. Максимально интегрировать свои знания, чтобы понять его действия. Найти нестандартные решения!
Он не слышал, когда подошел Денис, и вздрогнул от его голоса.
– Я читал, что в Якутии «снежные люди» – чучуны. И Ленские Столбы – неплохое место как для вероятностных событий. Преобразующий поворот как связь расстояний…
– Денис, – перебил он парня, – что ты думаешь о нестандартных пространствах?
Денис с удивлением посмотрел на профессора, ответил твердо:
– Они существуют. Как естественное продолжение обычных пространственных структур.
– Да-да, конечно. Именно это я и хотел услышать… – Он мысленно уже был далеко.
«Действительно, – размышлял Петрик, – не нужно привязываться к одному вопросу «где искать?», ему всегда сопутствует другой – «как искать?» Вечный вопрос. И он, как и тысячи до него, пройдет свой путь поиска. Там нэ жнуть, дэ нэ сиють! Не волнуйся, Матвей, если тебе нужна помощь, я найду способ вытащить тебя!»
Как только Петрик принял это решение, он понял – тайфун близко, надвигается, захлестнет, и можно еще укрыться. Только нет, он всегда был в тени настоящей жизни! А сейчас он вырывается на простор, чтобы притронуться к неведомому и, если нужно, – побороться с ним!
Через несколько часов ожидания объявили начало регистрации. Не успели отзвучать слова диспетчера, как все понеслись к выходу.
– Мы, как мотыльки, дайте нам свет, была бы цель! – гоготал «компьютерный гений». – Я – мотыль! И ты – ха-ха! – мотыль!
Косте было не до смеха – всё это время он безуспешно пытался найти ксерокс. Потом сфотографировал всё на мобильный, но вернуть бумаги на место не получилось. Он подумал, что, может, во время полета представится возможность.
Уже в самолете, выруливающем на взлетную полосу, он наскоро набрал смс-сообщение:
« вылетел рейсом 144 в Якутск, далее – Ленские Столбы»,
отправил
Когда самолет набрал высоту, Кость глянул из иллюминатора вниз, на четкие, словно под линеечку прочерченные линии полей, на извилистые нити упавших с гор и закатившихся за горизонт речных клубков. Ему вдруг вспомнились стихи Брехта:
…Я видел большой осенний лист, Ветер долго гнал его по улице, И я думал: «Трудно Вычислить путь, предстоящий листу!»«Странно, что именно эти строки, – подумал он. – Словно лист…»
Почему-то именно в самолетах чувствуешь, что ты словно затерялся в пространстве. Может, потому, что есть время подумать о том, что осталось позади и что ждет впереди?
19
Каменный век
…Профессор проснулся от странного щемящего чувства глубины ускользающего мига. Кто-то пел. Незнакомые слова, вплетенные в простую мелодию из двух-трех звуков, обретали образы. Песня – капли дождя, бьющие о пыльную землю. Песня – журчание малюсенькой речушки, затерянной в паутине трав. Песня – прозрачность и свобода неба, песня – стихия леса. Она трогала потаенные струны души, отражаясь в ней единой темой, мыслью – начало начал.
– Кто это? – спросил Сайко у Наджея, приподнимаясь с охапки травы, на которой спал.
– Нахами поет.
Профессор вышел из жилища. Огромный гриф парил в вышине, под облаками.
Зеленый кустарник скрывал от него женщину, и он пошел на голос.
На открытом пятачке спиной к Матвею сидела, видимо, Нахами. Напротив нее стоял Айгу. Парень держал в левой руке заостренный камень. Он обтесывал им большие ветки, принесенные еще с вечера. Девушка обрывала листья и перетирала их.
Айгу увидел профессора и широко улыбнулся. Песня тут же оборвалась. Девушка метнула на Матвея выразительный взгляд, обнажив в улыбке крупные жемчужины зубов. Они подчеркивали смуглость лица. Что-то быстро сказала Айгу низким грудным голосом:
– Хеови-циб у ргу.
Ей было лет семнадцать, они могли быть сестрой и братом. Профессор не мог оторвать от нее взгляд – так интересна была ее внешность. Она не красавица, вовсе нет, но мягкие черты лица подчеркивали женственность. Копна длинных волос цвета меда была художественно рассыпана по плечам, а не стянута в тугой узел, как у ее соплеменниц. Сверху, как королевская корона, лежал тяжелый венок из цветов. Сильное, гибкое тело. В больших темных глазах – тайна и безмолвное восхищение незнакомцем, пришедшим издалека. Сердце профессора сжалось от волнения, к щекам прилила кровь. Он подошел ближе, приложил к груди руку и сказал: