Фаранг (Дилогия)
Шрифт:
"О, Аллах! Я даже не узнал его имени…"
Как бы он повёл себя на месте германского пилота, Орхан не знал, но надеялся, что так же спокойно, это уж как минимум.
— "Пегасус", "Пегасус", вы меня слышите? Вызывает Berlin.
Йилмаз вздрогнул и очумело уставился на радиостанцию. Он уже мысленно успел похоронить своих коллег.
— Слышим вас.
— Вы ещё нас видите на радаре?
— Уже нет.
— Вас понял. Визуально вы на расстоянии в десять километров по горизонту, как поняли?
— Вас понял. Десять километров минус по горизонту.
—
Голос немца был абсолютно спокоен.
— До контакта пять, четыре, три, две, одна.
Гёкхан подождал несколько секунд. Кроме фонового шума из динамика не доносилось ничего.
— Berlin, как слышите? Berlin?
Второй пилот всхлипнул, а сзади донеслось бормотание. Русский, сидевший за спиной, похоже, молился своему христианскому богу.
— Йилмаз, отметь точку.
Берег был совсем близко, уже можно было рассмотреть цепочку островов, за ними немыслимых размеров лагуну, а за ней высокие зелёные горы.
— Командир правый заглох.
— Выключай.
Командир посмотрел в свою "форточку", на чём работал левый двигатель — даже для него было загадкой.
"А вот и левый…"
— Выключай. Закрылки.
— Есть закрылки.
"Окей. Пробуем"
И Гёкхан Орхан слегка отжал штурвал, опуская нос самолёта.
Сидеть в оглушительной, после шума двигателей, тишине и под свист ветра и потрескивание металла ждать смерти было и скучно и дико страшно. От желания немедленно заорать и проснуться Витю удерживал лишь деловитый и скупой диалог пилотов. Говорили они уже на турецком, но Егоров каким-то десятым чувством понимал, о чём идёт разговор. Лётчики решали, где и как им лучше садиться. Второй пилот сидел с громадным биноклем в руках и что-то рассматривал впереди. Витьке стало любопытно, он отстегнулся и без всякого спроса вновь занял место между спинками кресел пилотов. Командир корабля очень недовольно покосился, но промолчал, поскольку был занят штурвалом, а Йилмаз Виктора даже не заметил.
— Ээээ…
Егоров закряхтел. Вид, открывшийся перед ним, просто завораживал своей красотой. Впереди был… рай. Простой тропический рай.
Самолёт уже опустился ниже уровня гор, стоявших на горизонте сплошной стеной и пересёк линию вытянутых островов, отделявших лагуну или залив от открытого моря. Вода под самолётом из тёмно-синей враз стала светло-бирюзовой. Такое Витя видел только в кино про Мальдивские острова. Вопреки всякой логике Егорову немедленно захотелось приводниться и искупаться, но самолёт продолжал бесшумно тянуть к далёкому гористому берегу.
Глядя на то, как стремительно приближаются скалы, Егоров очнулся и осознал, что скорость, которая на высоте казалась такой незначительной, при снижении реально становится всё быстрее и быстрее!
Горло пересохло, а пальцы до посинения вцепились в спинки кресел. В животе у Вити разливался страшный холод, а колени почему-то ослабли и начали ходить ходуном. Самолёт нёсся над водой с такой скоростью, что цепкий и острый ум Вити сам собой выдал неутешительный прогноз — удар в любом
"А мы уже ниже гор, значит, будем садиться на берегу"
Бинокля у Вити не было, зато он был у пилотов. Йилмаз предостерегающе закричал, а Гёкхан с сожалением цокнул языком и потянул штурвал влево. "Пегасус", не преодолев и половины расстояния над заливом, начал разворот к островам.
Запаса высоты хватило с избытком. Витя стоял за спинами лётчиков и, согнувшись чтобы лучше видеть, вертел головой во все стороны, изучая место, куда планировал самолёт. Острова тянулись один за другим неширокой лентой и были похоже друг на друга как братья-близнецы. Огромные буруны со стороны моря и широченные автобаны белоснежных пляжей со стороны лагуны.
— На пляж садиться будем?
Пилоты, занятые посадкой, вздрогнули и, не отрывая глаз от водной поверхности, хором зашипели явно нечто нецензурное.
— Ой, извините!
— Сядь и пристегнись. Немедленно.
— Аг-гаааа.
Витька заворожено смотрел, как стремительно приближаются лазурные воды, как справа стремительной зелёной лентой проносятся пальмы и не мог оторваться от этого зрелища. Белая черта пляжа бежала в полусотне метров от кабины экипажа. Лётчики сажали самолёт ЮВЕЛИРНО. На спокойные воды лагуны и впритирку к берегу.
За две секунды до удара Виктор Егоров снова сидел пристёгнутый в своём кресле и искренне восхищался мастерством пожилого мужчины, сидящего за штурвалом самолёта.
После зачитанного кем-то из пассажиров сообщения от командира корабля в салоне установилась полная тишина. Будущие курортники не кричали, не плакали и не качали права, а послушно выполняли все инструкции бортпроводников. Даже маленькие дети почувствовали напряжение своих родителей и притихли. Катя и Антошка одновременно переглянулись и также одновременно полезли в карманы кресел, где лежали ламинированные инструкции по аварийной посадке.
— Мама смотри…
— Антоша смотри…
Инструктировать друг друга они тоже начали одновременно.
— Мама, сними туфли.
— Я в кроссовках…
— Мама, вот возьми.
На шею растерянной Екатерины надели ненадутый спасжилет.
— Вот бечева, а сюда дуй!
— Что?
— Дуй!
Страх ушёл. Спрятался в самый потаённый уголок сознания. Её маленький храбрый мужчина о ней заботился. Это было так приятно, что Катя всплакнула от затопившего её счастья, а потом засмеялась.
— Женщина, прекратите панику!
Катя застыла с открытым ртом, а затем в полный голос рассмеялась.
— Психичка!
Честно говоря, Витя ожидал худшего. Где-то, когда-то, краем уха он слышал, что удар на большой скорости о воду подобен удару о бетонную стену. Проверять эту информацию Витька не хотел и просто принял её к сведению, раз и навсегда решив прекратить прыгать в воду с любой высоты. Так вот, не успел Егоров сесть в кресло и защёлкнуть замок ремня, как самолёт резко, но не сильно первый раз коснулся воды.