Фарфоровые куколки
Шрифт:
Если она говорила от чистого сердца, то это свидетельствовало о колоссальных переменах в ней, потому что сама Элен выступала категорически против смешанных браков. Она могла просто пытаться утешить подругу. Вот только случай Руби отличался от всех остальных. Ее семью подозревали в соучастии в организации первого налета, ее брат был убит в лодке в первые минуты нападения, а родителей считали пятой колонной. Руби грозила серьезная опасность. Чудом было уже то, что ее еще не забрали и никто на нее не донес.
— Джо — американец до мозга костей, — ломающимся голосом произнесла Руби, словно не решаясь признаться в своих
Но разве этот брак может ее спасти? Разве она не вызовет еще больше подозрений тем, что выдает себя за китаянку и танцует в ночном клубе, куда приходит столько солдат и офицеров? А если ее выведут на чистую воду, не отразится ли этот обман и на Джо? Не может ли это лишить его шансов на обучение в летной школе, о чем он всегда мечтал?
Девятнадцатого февраля президент Рузвельт подписал Указ № 9066, который давал полномочия министру обороны населять определенные жилые зоны военными и выселять оттуда всех, кого сочтут пособниками врага. На следующий день в Сан-Франциско было отобрано 250 пособников врага, в основном этнических японцев. Их выслали в город Бисмарк, штат Северная Дакота.
— А где находится этот Бисмарк? — спросила Руби со всей своей неизбывной нахальностью.
Второго марта генерал Девитт выпустил инструкции для всех этнических японцев, проживающих в Сан-Франциско, предписывающие им добровольно переехать в глубь страны. В тот же день на всех столбах, даже в Чайна-тауне, появились объявления, озаглавленные: «Всем японцам». В документе не делалось разницы между дружественно настроенными гражданам Америки с японскими корнями и японскими солдатами. Это тогда поразило меня как громом: все японцы теперь считались врагами.
— Почему Принцесса Тай должна переезжать? — спросила Руби.
На следующий день мы поехали с Джо в порт отгрузки в Окленде. Он направлялся на только что открытую военно-воздушную базу Санта-Анна на девятинедельную подготовку.
Он коснулся моего подбородка и сказал:
— Держись подальше от неприятностей, малыш.
Я ответила что-то невнятное. Он тем временем повернулся к Руби.
— Я разберусь с разрешением на наш брак, — пообещал он. И они поцеловались.
Джо слал нам с Руби открытки часто, каждые несколько дней.
«Привет из ночного города, населенного тысячами мужчин, посреди полей с фасолью и томатами. Эй, разве Голливуд не здесь?»
«Я хочу летать, но у нас нет самолетов, ангаров и взлетных полос. Мы только тем и занимаемся, что маршируем, отдаем честь и учимся выполнять приказы».
«Каждый день мы проходим тесты, чтобы показать, сколько книг мы прочитали, учимся координировать глаз и руку и оцениваем, как ведем себя под давлением, чтобы командование могло определить, куда нас направить. Кому-то из нас повезет стать бомбардирами, штурманами или механиками. Меня же интересует только кресло пилота. Скрестил пальцы на удачу, чтобы попасть на авиаподготовку».
Мы прикрепляли эти открытки к зеркалу в нашей гримерной.
У нас тоже были свои заботы, хотя на фоне войны они казались мелочью. Правительство выпустило указ, ограничивающий использование тканей на женские наряды на пятнадцать процентов. Длинные полы и рукава-фонарики попали под запрет, вместе со
Элен очень серьезно отнеслась к патриотическим настроениям. Заказывая новое платье для номера, она попросила портниху сэкономить на ткани в районе талии и боков, оставив их открытыми. Хоть она и пришла в хорошую форму, она была уже рожавшей женщиной, и, чтобы скрыть недостатки фигуры, Эдди велел ей намазывать живот, бока и спину маслом, чтобы блестели. Теперь ее талия привлекала внимание, но была скользкой. Эдди не желал признавать свою ошибку, и мы за кулисами слышали тихие вздохи и аханье публики, когда Элен выскальзывала из рук Эдди во время поддержек.
Двадцать седьмого марта генерал Девитт приказал сделать интернирование и переселение всех этнических японцев обязательным, начиная с апреля. Джо к этому моменту отсутствовал уже около трех недель.
— Меня это не беспокоит, — отмахнулась Руби.
Через четыре дня «Сан-Франциско ньюс» напечатала статью о родителях Джо Ди Маджо[23], которых могут интернировать как приспешников врага итальянского происхождения. Если они могли так обойтись с родителями Джо Ди Маджо, то что будет с моей подругой?
— Я — Принцесса Тай, — невозмутимо заявила мне она. — Никто не знает, что я японка.
Но я об этом знала. И Элен. И Чарли. И некоторые из танцовщиц тоже.
Первого апреля участники рейда Дулиттла[24] направились на запад под мостом Золотые Ворота, «держа путь на Токио». Пять дней спустя началось выселение японцев из Сан-Франциско.
Тетушка Хару и дядюшка Юни закрыли свой магазинчик в Аламеде и сели на автобус, отправлявшийся к конюшням возле ипподрома Танфоран в Сан-Бруно, чтобы поселиться там вместе с тысячами других японцев. Их банковский счет был заморожен, и они были вынуждены продать бизнес, машину, большую часть своего имущества практически за бесценок. Им позволили взять с собой постельные принадлежности и белье на каждого члена семьи в таком количестве, которое они сами могли унести.
Руби не пыталась связаться с ними.
Двадцать первого апреля японцев стали выселять и из других районов, прилегающих к заливу. Наша труппа недосчиталась несколько танцоров, которых тут же заменили другими.
В мае Джо закончил основной курс обучения и получил краткосрочный отпуск, перед тем как перейти к учебе на пилота. Он приехал навестить Руби. О свадьбе не было сказано ни слова, потому что все его мысли были сосредоточены на полетах и учебе.
— Еду в аэропорт Минтер Филд, — объявил Джо. — Это в Шафтере, возле Бейкерсфилда. Хоть у меня и есть уже лицензия пилота, командование собирает там таких, как я, чтобы пройти с нами все с самого первого шага на «стирманах»[25] с открытой кабиной летчика. Если меня не отчислят, а я этого не допущу, то меня переведут на крытый ВТ-13 в четыреста пятьдесят лошадиных сил.