Фармацевт
Шрифт:
Поднявшись на второй этаж, в буфет мы разделились. Я встал в очередь, а Наташа отправилась занимать столик.
Когда я пришел туда с двумя пломбирами и бутылкой лимонада, то обнаружил, что девушка заняла очень удобный столик у балюстрады, откуда можно было смотреть киножурналы, показываемый на малом экране.
Как по заказу, когда я уселся напротив девушки, начался показ «Новостей дня».
Наташа сразу забыла о мороженом и впилась взглядом в экран.
Я тоже решил посмотреть, что там происходит.
Показывали
В Москве на Красной площади Герой войны Алексей Маресьев передавал Леониду Ильичу Брежневу зажженный факел привезенный с Марсова поля в Ленинграде. А Генеральный секретарь Коммунистической партии еще довольно стройный, бодро принял этот факел и зажег Вечный огонь на могиле Неизвестного солдата.
В следующем сюжете Брежнев прибыл с визитом в Болгарию, где у трапа самолета начал взасос целоваться с Живковым.
Мой скептический смешок при виде этого зрелища Наташе явно пришелся не по душе. Она нахмурилась, хоть и ничего не сказала.
Я же в этот время думал уже о другом.
Сегодня мы с Наташей, пожалуй, провели вместе столько времени, сколько не набралось за предыдущие полгода.
Мне было приятно идти рядом с ней, рассказывать смешные истории, да просто глядеть на неё.
Но огня в моей душе не было. Не было того волнения, как в той жизни, когда я впервые пригласил Наташу на танец.
– Все-таки как же был прав Александр Сергеевич, написав свои строки –
Любви все возрасты покорны, но в возраст поздний и бесплодный на повороте наших лет, печален страсти нашей след.А ведь ему в это время не было и тридцати лет – думал я.
Уже в зрительном зале, когда девушка то и дело хватала меня за руку, когда на экране появлялся Фантомас, печальные мысли о невозможности вновь пережить юношескую влюбленность меня временно покинули. Зато подростковая гиперсексуальность взяла свое.
Первый раз, когда после очередного щипка моего бицепса, моя ладонь успокаивающе легла на Наташину коленку, она почти сразу мягко убрала её.
На второй раз девушка промолчала, но когда ладонь поползла вверх по горячему бедру, она тихо шепнула:
– Витя, перестань, я рассержусь.
– Ага, тогда ты перестань щипать мою руку, там, наверно уже синяк получился, – шепнул я в ответ. Но ладонь с её бедра все же убрал.
До конца фильма больше мы не разговаривали. Но Наташа спустя минут десять вновь принялась увлеченно щипать меня за руку при особо острых моментах фильма.
Когда мы вышли из кинотеатра, на часах было около шести часов вечера. По-прежнему ярко светило солнце и пока еще ничто не говорило, что вскоре должен начаться обещанный синоптиками дождь.
– Мне,
– Давай прокатимся на троллейбусе, – предложил я и, схватив Наташу за руку, повлек за собой.
Через остановку нам удалось сесть рядом, и мы начали оживленно обсуждать просмотренный фильм, затем перешли на другие темы. С разговорами мы доехали до конечной и отправились на второй круг. Как я не был увлечен разговором, нужную мне остановку не пропустил.
Когда троллейбус въехал в строящийся микрорайон я спросил:
– Наташ, время еще детское, может, зайдем ко мне домой, посмотришь, как я живу.
– Не знаю, – замялась девушка, – мы вроде бы не настолько близки, чтобы ты меня с мамой знакомил.
Я улыбнулся.
– Не переживай, кроме меня никого дома не будет.
– Ну, хорошо, давай, зайдем, – согласилась Смолянская, – надеюсь, ты будешь себя хорошо вести.
– Любопытство заело, – усмехнулся я про себя. – О маме напомнила не случайно, хотя сто процентов знает, что я сейчас живу один. А посмотреть хочется. К тому же уверена, что я вполне управляем и, приставать не буду.
От троллейбусной остановки до моей пятиэтажки, мы шли минут десять.
Сегодня, в воскресенье, здесь было довольно тихо. Но с понедельника многочисленные стройки снова придут к жизни. Город активно строился и людям, переезжающим из бараков, благоустроенные квартиры в хрущевках казались манной небесной.
Наташа с любопытством оглядывалась по сторонам.
– Представляешь? Я, конечно, знала, что здесь идет стройка. Но даже не думала, что возводится так много домов, – призналась она. – А в каком доме ты живешь?
– Да мо почти пришли, – сообщил я и подвел девушку к нужному подъезду. Когда мы поднимались на второй этаж, я заметил, что моя спутница немного волнуется, и старается скрыть это от меня.
– Было бы странно, если бы не волновалась, – подумал я. – Не знаю, приходила ли она до этого в гости к своим друзьям мужского пола, или нет, но вряд ли это было частым событием.
– Валерианой пахнет, – заметила Наташа, когда зашли в квартиру.
– И не только, – ответил я. – язык устанет перечислять.
– Я в курсе, – улыбнулась девушка, – да что я, все училище знает, о твоей бабушке-травнице.
В ответ на это заявление я только тяжко вздохнул и пожал плечами.
Можно посмотреть, как ты живешь? – спросила она и, не дожидаясь моего согласия, прошла в комнату.
В принципе в квартире у меня был порядок. Полы намыты, пыль отсутствовала. Однако пузырящиеся дешевые обои, бабушкина мебель неизвестных годов производства оставляли впечатление чистенькой нищеты.
Наташа с непроницаемым лицом осмотрела комнату, заглянула в ванную комнату, затем на кухню.