Фармацевтическая и продовольственная мафия

Броуэр Луи

«Великий Лоррейн, г-н Антуан Бешам остаётся одним из самых великих непризнанных гениев в научной истории. Сообщение декана медицинского факультета г. Монтпелье профессора Мируза, опубликованное в Бюллетене Академии наук и Общества Лоррейна под названием «Инциденты из жизни Антуана Бешама в Монтпелье (1816-1908 гг.)» (том XVIII, № 1, 1979 г.), не позволяет оценить значимость его работы в истории медицинской науки. Значимым является то, что написал г-н Мируз об отношениях между Бешамом и Пастером: «Выяснение того, кому принадлежит первенство, кажется нам застарелым явлением в нашу эпоху». Однако почему так много говорят о Пастере в

наши дни? Почему он продолжает быть примером, как в вопросах науки, так и в вопросах порядочности, тогда как Бешам не так уж и часто цитируется, и не случайно ли то немногое, что говорят, всегда ошибочно?

Откроем некоторые словари. Le Grand Larousse XX в. говорит, что Бешам был хирургом (!), что он был профессором «Католического факультета в Монтпелье (1857 год)» (но в Монтпелье никогда не было такого факультета). Эту же ошибку повторяет 10-томный энциклопедический словарь Grand Larousse. Предыдущий словарь добавляет следующее: «Его доктрина, противопоставленная доктрине Луи Пастера, не имела сторонников».

Но это же не соответствует действительности. У него было немало сторонников: и, прежде всего, сам Луи Пастер (мы увидим это далее по тексту);

Клод Бернар (который перед смертью посвятил свои последние эксперименты доказательствам того, что Бешам был прав по отношению к Луи Пастеру);

Марселлен Вертело (который стал инициатором известного научного спора с Луи Пастером по поводу последних исследований К. Бернара).

Сегодня «сторонников» Бешама насчитывается бесчисленное множество, хотя они и сами этого не осознают. Это происходит потому, что высказанные им более века назад суждения универсальны и по сегодняшний день. Только словарь «Quillet» написал, что он «был противником Пастера». И дальше никакого объяснения. Отдавая должное умело созданной вокруг имени Луи Пастера легенде, подчеркивалось, что Бешам заблуждался и что его труд даже не заслуживает какого-либо исследования. Универсальная Энциклопедия, претендующая на звание «самой полной французской энциклопедии», даже не упоминает его имени.

Как энциклопедии переписывают друг друга, не проверяя при этом факты, так и исторические науки приписывают Луи Пастеру бесчисленные научные открытия, которых он не делал. За неимением достаточного места я ограничусь цитированием двух характерных примеров, которые точно описывают эпоху жизни Бешама в Монтпелье и знакомят с двумя важными этапами в истории медицинских наук. Я вынужден, к сожалению, изложить всё очень кратко, однако все необходимые документы можно найти в Международном архиве Клода Бернара.

Следует обратить внимание на тот факт, что речь идёт не о простых приоритетах, а о конфликте совершенно противоположных научных концепций, в ходе которых Пастер полностью ошибался на протяжении ряда лет. Можно легко отыскать нужные документы, так как они находятся почти полностью в Бюллетенях Академии наук.Первый пример касается открытия источников появления микробов при инфекционных заболеваниях. В 1865 г. болезнь шелковичных червей, которой животноводы дали название «пебрина», охватила юг Франции. Бешам, будучи в г. Монтпелье, исследовал эту болезнь и сделал вывод, что она провоцируется паразитом, который заражает червей, — и это соответствовало действительности.

«Пебрина, — писал он, — сначала атакует червя снаружи, а ветер разносит зародыши паразита. Одним словом, болезнь не является врожденной».

Однако Луи Пастер, уполномоченный

правительством, категорически выступил против подобных утверждений Бешама. Пастер ошибочно утверждал, что речь идет о «врожденной болезни». Что «маленькие тела» (термин «микроб» появился спустя 13 лет), рассматриваемые Бешамом в качестве паразитов, появившихся в результате внешнего заражения, являются всего лишь больными клетками самого червя, «наподобие красных кровяных телец, шариков гноя» и т.д. По его мнению, они не способны к самовоспроизведению и возникли в результате ошибок, допущенных при разведении шелковичного червя. Он совершенно не разобрался с этим явлением и поэтому так выступал против «паразитарной» теории (которая в настоящее время принята всеми). По возвращении он написал министру: «Эти люди (Бешам и его сподвижник Эстор) сойти сума. Они компрометируют науку и университет своим легкомыслием».

В течение пяти лет Луи Пастер настаивал на своих ошибочных выводах. А что говорят об этом сегодня?

Словарь французской биографии («Ditionnaire de la Biographie francaise»), солидное и почти официальное издание (напечатанное по конкурсу CNRS — «Национального научно-исследовательского центра»), единственное, которое посвятило Бешаму научную статью, так описывает эту поразительную ситуацию: «Бешам в противоположность Пастеру отрицал наличие паразитов, вызывающих заболевание», однако везде повторяют, что это Луи Пастер открыл паразитарное происхождение пебрины. Факты, как мы видим, подтасованы. Луи Пастеру приписывают те идеи, с которыми, как мы уже смогли убедиться, он вел беспощадную борьбу.

А Бешаму приписывают единственную ошибку Пастера или, если быть точнее, все его ошибки, так как они многочисленны. Например, Бешам четко дифференцировал пебрину от флашерии, другой болезни шелковичного червя, причиной которой является ассоциация микробов, которые он подробно описал.

На сегодняшний день мы практически ничего не смогли найти нового из того, что он в свое время нам оставил в наследство. А Луи Пастер в который уже раз так ничего и не понял. Нужно только прочитать то, что он написал по этому поводу.

Это невероятно! Например, болезнь проявлялась тогда, «когда у червей (конечно, шелковичных) было недостаточным кожное дыхание"(!), и чтобы противодействовать этому заболеванию, необходимо «вызвать у червей испарину»(!). Всякий раз, когда черви болеют пебриной, — писал он, — то она сопровождается в большей или меньшей степени флашерией (тогда как Бешам доказал, что это две совершенно различные болезни). А как считают сегодня? Считают, что это открыл Пастер, который установил различие между этими двумя болезнями шелковичных червей.

На самом деле именно он и путал их между собой и доказывал, что флашерия имеет микробное происхождение.Доказывают, что Бешам не верил в существование микробных болезней. На самом же деле именно он, ещё задолго до Пастера, доказал природу их существования. Имеется еще ряд исторических фактов (легко проверяемых в официальных изданиях), которые были подвергнуты искажению.

«Не следует забывать о важности исследований шелковичного червя, потому что они открыли путь для исследований микробного происхождения различных инфекционных заболеваний. К сожалению, исследования в этой области были ошибочно отнесены к основным заслугам Луи Пастера. В действительности же заслуги в этой области принадлежат лоррейнскому учёному (то есть Бешаму).