Фармацистка

Краткое И

– А родные твои не в столице? Ни с кем не хотелось бы встретиться?

– Уже встретился, - невозмутимо сообщил Эмил. – Мои родные – это вы с Диланом, других нет.

– А у меня из близких еще лерра Лабе – наша экономка, - вздохнула Марлена. – Так хочется узнать, как у нее дела, я очень беспокоюсь. Представляешь, мой дом совсем неподалеку отсюда, на Старой парковой улице, а пойти туда нельзя.

– Это действительно слишком опасно, - согласился Эмил мрачно.
– Если прослушка и наблюдение были там еще до того, как вы сбежали, то сейчас их, наверняка, только усилили. Тебе, сестричка, лучше бы вообще

поменьше на улицу высовываться, да и Дилану, если честно, тоже. Вдруг ориентировка с вашими приметами и среди полицейских распространена. Так что, как только сменю эту смирительную рубашку, - и раздраженно подтянул свисающие рукава, - решение вопросов в городе возьму на себя!

Марлена, отнюдь не уверенная, что Дилан этот план охотно одобрит, промолчала – в том, что именно у него риск быть случайно узнанным минимален, Эмил был прав. И он, действительно, настоял на том, чтобы отправиться к фотографу в одиночку. Дилан, по-началу решительно настроенный его сопровождать, после жаркого спора все-таки сдался и согласился предоставить приятелю самостоятельность, но очевидно было, что далось ему это нелегко.

Перед уходом Эмил так долго крутился перед зеркалом, расправляя и разглаживая одному ему заметные складочки и сдувая невидимые пылинки со своего нового, черного, как он и просил, костюма простого покроя, что Дилан не выдержал и заметил с усмешкой:

– И это кто еще из нас щеголь аристократический?

– Ты! – заверил Эмил, не отрываясь от зеркала. – А я просто пытаюсь понять, насколько похож…

– На гробовщика? – перебил Дилан. – Или на жениха?

– На настройщика! – отозвался Эмил и наконец ушел.

– При чем тут настройщик? – повернулся к Марлене озадаченный Дилан.

– Понятия не имею, - призналась она.

– У меня нехорошие предчувствия, – заявил Дилан хмуро. – Фуриозо что-то задумал.

Что предчувствия его небезосновательны, стало ясно, когда Эмил не вернулся ни через час, ни через два. Не пришел он и к обеду, на который пригласила своих постояльцев лерра комендантша Тисс, заметно подобревшая после очередного проведенного Марленой сеанса лечения.

– А игрун-то ваш где? – отметила отсутствие женишка хозяйка и подмигнула Марлене: - Я сперва все в толк взять не могла, и что вы в этаком несерьезном парнишке нашли, лерра доктор. А уж как за пианину-то сел да заиграл, тут все и ясно сделалось!

– Доиграется наш игрун, - проворчал Дилан. – Пусть только вернется!

Но Эмил не вернулся и после обеда. И только спустя еще пару часов, когда окончательно вышедший из себя Дилан уже готов был сорваться в неопределенном направлении на поиски безрассудного приятеля, тот появился сам.

– Хотел дождаться, пока сделают фотографию, но сказали, что готова она будет только завтра, - пояснил он свое длительное отсутствие.

– Фуррриозо! – прорычал рассвирепевший Дилан.
– Мне-то не вкррручивай! Где ты шлялся столько вррремени?

– Не шлялся, а занимался делом, - невозмутимо поправил Эмил и повернулся к совершенно обессиленной тревогой за него Марлене. – Твое, королева, фортепиано настраивал. Инструмент был в отвратительном состоянии, между прочим! А вот у лерры Лабе все прекрасно - она здорова, весела и уверена, что ты, Марлена, отдыхаешь на море с женихом и вскоре должна вернуться, потому что дядюшка ждет не дождется

тебя на новой работе. И не надо так на меня смотреть, остальное время я потратил на то, чтобы убедиться, что за мной нет хвоста от марлениного дома!

– Как вообще ты его нашел? – удивленно воскликнула Марлена. – Я же точный адрес не называла.

– А язык человеку на что? – удивился Эмил. – Спросил в первой попавшейся лавке где проживает лерра Лотта Лабе, пришел и сообщил, что лерра Неллер вызывала настройщика, про фортепиано твоей мамы ты как-то упоминала. А про то, что лерра Неллер укатила с женихом к морю, лерра Лабе мне сама все выложила, даже наводящих вопросов не понадобилось.

– Значит, ты, Лен, все-таки была в курсе этой его очередной авантюры? – взвился Дилан, поворачиваясь к Марлене. – И опять ничего мне не сказала?!

– Да не была я в курсе, просто обмолвилась, что тревожусь о лерре Лабе! – попыталась оправдаться Марлена и укоризненно заметила: - Эмил, а я ведь поверила, что про опасность посещения моего дома ты говорил искренне.

– Так я и говорил, - подтвердил Эмил недоуменно. – Про опасность для вас с Диланом. И хватит уже кипятиться, Фокозо, от тебя скоро прикуривать можно будет. Ничего же не случилось, а обстановку выяснили.

– Я уже жалею, что не оставил тебя в платье!
– Дилан резко развернулся и через общую ванную ушел в их с Марленой комнату.

– Что с ним вообще? – проводил его озадаченным взглядом Эмил. – Раньше Фокозо не был таким занудным, а теперь постоянно на меня огнем пышет!

– На нас, - поправила Марлена грустно. – Эмил, спасибо тебе большое за информацию о лерре Лабе, но лучше бы ты заранее сообщил нам с Диланом о своем плане.

– Зачем? – не понял Эмил.
– Вы же меня не отпустили бы!

Глава 21. Портрет родителей

– Честное слово, я и не предполагала, что Эмил собирается к лерре Лабе, - Марлена подошла к стоящему у окна жениху и, обхватив руками за талию, прижалась к его спине. – Не сердись на меня, пожалуйста.

– Я не сержусь на тебя, - по-прежнему глядя в окно, отозвался Дилан ровным тоном, - а пытаюсь решить нужно ли нам срочно искать другое убежище или поверить, что этому дурному авантюристу опять повезло, и он смог оторваться от слежки. Если она была.

– Если она была, - задумчиво повторила Марлена. – А вдруг Эшенрих на самом деле все забыл и считает, что мы просто самовольно уехали на море? Скорее всего, он и внушил эту мысль лерре Лабе.

– Вот именно, внушил! – не оборачиваясь, дернул плечом Дилан. – Не забывай, Эшенрих – менталист, лерра Лабе теперь, наверное, способна даже вспомнить, как сама нас и провожала. И в ориентировках в Гастенхазе были наши приметы.

– И все-таки мне иногда кажется, что нас и не ищут вовсе, - призналась Марлена.
– Согласись, если бы искали всерьез, давно бы нашли.

– Может быть Эшенрих хочет, чтобы ты вернулась сама, - предположил Дилан. – Добровольно и готовая послушно варить ему его зелье.

– Послушно и тайно. В последний наш разговор он особо подчеркнул, что о сыворотке никто не должен знать, даже сотрудники его ведомства. И представить боюсь, как в таком случае он собирался ее использовать.

Дилан наконец повернулся и сам обнял Марлену.