Фарсаны
Шрифт:
— Ну, и чтобы окончательно добить тебя, — усмехнулся Нанди-Нан, — скажу еще одно: в экспедицию зачислен твой друг планетолог Сэнди-Ски.
Это было уже слишком для одного дня. Я буквально онемел от счастья.
— Вижу, что на сегодня хватит, — засмеялся Нанди-Нан и, положив руку на мое плечо, добавил: — Рад за тебя. Обо всем подробней поговорим в следующий раз. А сейчас иди отдыхать.
Я вышел из Дворца Астронавтов и бросился к гелиоплану. Но его не оказалось на месте. Кто-то уже улетел на нем. Однако я быстро нашел другую машину.
— Куда? — спросил киберпилот, едва я уселся
— Домой! — воскликнул я.
— Где ваш дом? — сухо и, как мне показалось, недружелюбно спросил киберпилот. Можно было показать на карте щита управления точку, где надо совершить посадку. Но я всегда недолюбливал автоматику, слишком уж подделывающуюся под человека. К тому же от переполнявшего меня счастья хотелось двигаться, что-то делать. Я отключил киберпилота и взялся за штурвал.
Поднявшись в небо, я сделал круг над Зурганорой. Прекрасные голубые арки, серые, под цвет гранита, набережные и лестницы, разноцветные, но простые и удобные жилые дома — все сделано из пеностеклозона, о котором с таким увлечением рассказывал Данго-Дан, из материала, который прочнее стали и легок, как кружева. А дворцы! Создавая их, архитекторы вложили все свое мастерство и вдохновение. Каждый дворец — это оригинальное, неповторимое произведение искусства.
Я любил Зурганору…
Повернув штурвал, я направил гелиоплан домой, вдоль темной ленты гелиодороги. Дорога эта, как и корпус гелиоплана, покрыта полупроводниковым слоем, жадно впитывающим лучи, льющиеся сверху мощным золотым потоком. На гелиодороге я заметил под тентами людей. Странные люди! Видимо, они не очень спешили, если пользовались дорогой, движущейся не быстрее бегуна. Я всегда предпочитал более современные способы передвижения: гелиопланы и ракетопланы.
Поднявшись выше, я открыл верх кабины и полетел с максимальной скоростью, опьяняющей и захватывающей дух.
Внизу проносились поля, сельскохозяйственные постройки, плодоносные сады и заводы со светлыми, как оранжереи, цехами. А вот большая огороженная и тщательно охраняемая территория самой мощной на планете аннигиляционной энергостанции. На меня она производит гнетущее впечатление. Видимо, потому, что там во время опасного эксперимента погиб мой отец. Сверху я видел отдельные неземные сооружения энергостанции. Там, глубоко под землей, стоит несмолкаемый грозный шум гигантских турбин.
Показалась Тиара — город, в котором я живу. Тиара — это скорее не город, а буйно зеленеющий парк с редкими вкраплениями многоцветных домов и дворцов. Я посадил машину около моего дома на открытой, незатененной площадке, где гелиоплан мог бы накапливать солнечную энергию. В саду собирал плоды покорный и неутомимый кибернетический слуга, похожий на вертикально поставленного огромного муравья.
— Гок! — позвал я его.
Гок проворно подбежал ко мне на своих гибких ногах-сочленениях.
— Где мама? — спросил я.
— На аннигиляционной энергостанции. Вернется не скоро.
Значит, снова под землей, на гигантской фабрике энер гии. Работая в экспериментальном цехе, она старается заменить отца.
Я направился в свою комнату. Только сейчас я почу вствовал усталость. Слипались глаза, хотелось спать.
Слуга послушно плелся сзади. Он вызывал во мне
Гок — последнее слово малой, так называемой, домашней кибернетики. По своей универсальности он не уступает огромным электронным «думающим» машинам, построенным по старинке — на полупроводниках. Его толстое муравьиное брюхо, до отказа напичканное миллионами микроэлементов, — бездонное хранилище знаний. Гок способен производить с молниеносной быстротой сложнейшие вычисления. Без него я запутался бы в черновых расчетах, и моя работа по астрофизике затянулась бы на десятки лет. Но — странное дело! — чем больше я нуждался в нем, тем неприятнее он мне становился.
В комнате было светло, как на улице. За прозрачными стенами гнулись под свежеющим ветром деревья. Скоро, видимо, будет дождь.
— А вчера мама была дома? — спросил я, раздеваясь.
— Да. Вчера мы вычисляли коэффициент аннигилируемой меди.
— Меди?
— Да, меди. Архан с Южного полюса Ронти-Рот и несколько ученых-северян выдвинули предположение, что медь с успехом можно использовать в наших аннигиляционных станциях. Я же считаю, что медь скоро вытеснит более дорогую ртуть и антиртуть.
И откуда только Гок знает все эти новости? Мне захотелось посадить в лужу этого тупицу-всезнайку.
— Вчера Круг арханов составил список членов межзвездной экспедиции, — сказал я. — Кого, по-твоему, назначили начальником экспедиции? Ну-ка, сообрази, пошевели своими железными мозгами.
— Конечно, Нанди-Нана.
— Вот ты и ошибся. Назначили меня.
— Не может быть. Потому что…
— Ну ладно, хватит! — прервал я его. — Хочу спать.
Слуга знал мою привычку спать под открытым небом. Он быстро проковылял к стене и нажал кнопку. Стены потемнели. Надо мной раскинулся купол искусственного темно-фиолетового неба, усыпанного огненной звездной пылью. Беззвучно заработали невидимые вентиляторы. Легкими порывами подул свежий ночной ветер.
Я повалился на постель и мгновенно заснул. Проснулся от шума, доносившегося со стороны экрана всепланетной связи. Не открывая глаз, я прислушался. Там происходила какая-то перебранка. «Кто мог быть на экране? — гадал я. — Сэнди-Ски! Ну конечно, он! Только он мог так сочно выражаться». Гок что-то пытался ему объяснить. На это вспыльчивый планетолог разразился градом проклятий.
Я слегка приоткрыл один глаз и увидел забавную сцену. На светящемся экране — сердитое лицо моего друга, его густые брови грозно хмурились. Перед экраном, облитый призрачным светом, стоял Гок и однообразно тянул:
— Он спит всего три часа. Не стану его будить.
— Молчи, дурак! — стараясь сдержаться, говорил Сэнди-Ски. — Он срочно нужен.
— Но поймите, он вернулся из межпланетного полета…
— Но-но, болван, железная побрякушка, ты еще учить меня вздумал!
Рассмеявшись, я вскочил, подбежал к экрану и оттолкнул Гока. Тот отлетел в сторону, едва удержав равновесие.
— Так его, хама, — злорадствовал Сэнди-Ски. — Эо, Тонри!
— Эо! — приветствовал я его. — В чем дело?
— Ты разве не знаешь? Сейчас загорится огонь над Шаровым Дворцом знаний. Я жду тебя у Дворца.