Фарсаны
Шрифт:
Два дня не притрагивался к дневнику, настолько был подавлен внезапно свалившейся на меня бедой. Но все же я нашел силы, чтобы казаться спокойным. Фарсаны ни о чем не догадываются. Иначе они меня давно бы прикончили. Фарсаны и не могут догадаться, пока не получат ясных, убедительных доказательств. Они почти лишены таких человеческих качеств, как предчувствие, прозрение, интуиция. «Фарсаны беспомощны в области неясных идей и догадок», — говорил архан Грон-Гро.
Внешне на корабле ничего не изменилось. Жизнь течет по давно заведенному порядку. Вчера вечером, как всегда, все собрались в кают-компании. После Али-Ана выступил
К этому времени я окончательно владел собой. Внимательно присматривался к Тари-Тау, прислушивался к рассказам Лари-Ла. И ничего подозрительного не нашел, решительно ничего! Так кто же они, Лари-Ла и Тари-Тау? Люди? Это было бы замечательно! Тогда нас было бы трое против троих фарсанов и одного таинственного незнакомца. Но открыться Лари-Ла и Тари-Тау я еще не решался.
Вчера же вечером я узнал, почему фарсаны оставили меня в живых. Когда зазвучала ночная мелодия и стали расходиться по каютам, я спросил Али-Ана:
— Кто ночью дежурит у пульта управления?
— Тари-Тау.
— Пусть отдыхает. Дежурить буду я.
«Все равно ночь буду плохо спать», — подумал я.
— Нет, капитан, — возразил Али-Ан. — Впереди у вас трудное и ответственное дело — посадка на планету. Вам надо отдыхать. А с обычным дежурством справится и Тари-Тау. Он, кстати, за пультом и слагает стихи.
— Без вас, капитан, — сказал поблизости стоявший Рогус, — я не ручаюсь за сохранность всей тонкой аппаратуры при посадке.
Вот оно, оказывается, в чем дело! Как я раньше об этом не догадался? Фарсанам пока что я нужен. Али-Ан, конечно, неплохой пилот. Он может точно по курсу вести корабль в межзвездном пространстве, может даже совершить посадку на благоустроенный космодром Зурганы. Но чтобы без аварий посадить корабль на чужую планету с незнакомым рельефом, с неизвестными свойствами атмосферы… Нет, для этого у Али-Ана не хватает какого-то особого чувства пилота, вдохновения. В этом отношении фарсан, заменивший Али-Ана, еще слабее. Фарсаны, конечно, обладают сверхъестественной выдержкой, быстротой и четкостью логического мышления. Но у них нет и не может быть человеческой интуиции, подлинного, а не наигранного вдохновения.
— Хорошо. Пусть дежурит Тари-Тау, — согласился я и ушел в каюту.
Здесь я с облегчением вздохнул, усаживаясь за клавишный столик. Итак, впереди у меня еще много дней. Фарсаны не убьют меня по крайней мере до тех пор, пока корабль не возьмет обратный курс на Зургану.
На минуту я представил себе картину возвращения корабля на родную планету. Жители Зурганы встретят астронавтов, не подозревая, что это уже не люди, а фарсаны. На планете появится новое поколение. Вир-Виана давно уже не будет в живых. Но фарсаны, это жуткое воплощение программы и философии Вир-Виана, снова начнут убивать людей, принимать их облик, действуя при этом более тонко и осторожно, чем в прошлый раз. Под видом людей они проникнут в индустриальные и энергетические центры, чтобы установить свое бессмысленное господство. Вероятно, люди справятся с фарсанами и на этот раз. Но каких жертв будет стоить борьба!
Нет, этого допустить нельзя!
У меня сегодня до смешного разыгралось воображение. Не так уж плохо: я способен к юмору, а это значит, что я спокоен и готов бороться.
Вечером, прежде
Вот Вир-Виан очнулся от сладостных видений и властной рукой посылает новые звездолеты для покорения новых отдаленных планет. А в звездолетах его гордость — фарсаны, завоеватели Вселенной…
Я рассмеялся над пышной картиной, нарисованной моим воображением. Но это был горький смех. Все же Вир-Виан отчасти добился своей цели: его фарсаны у меня на звездолете, и в их задачу входит завоевание планет. Но я сегодня принял твердое решение: буду бороться до конца. И уж во всяком случае не допущу, чтобы корабль с фарсанами совершил посадку на планету Голубую. Высадившись, они погубят молодую, неокрепшую цивилизацию. А в том, что на этой планете есть зачатки цивилизации, я сегодня окончательно убедился. В разрыве облаков я видел тот же город, расчерченный темными линиями улиц на квадраты. Я видел на улицах какие-то передвигающиеся темные точки. Вероятно, это разумные обитатели планеты.
Сегодня же, оставшись один в рубке внешней связи, послал на Зургану космограмму: «На корабле фарсаны. Ищу среди экипажа живых союзников. Приму все меры к ликвидации фарсанов. В случае неудачи не ждите возвращения. Тонри-Ро».
Из кабины утренней свежести я сразу же зашел в рубку управления. За пультом, который беззвучно и дружелюбно подмигивал разноцветными огоньками, сидел Али-Ан.
Он внимательно всматривался в экран радиолокатора, на котором виднелись четкие контуры материков планеты Голубой.
— Да, экран маломощный, — сказал он, обернувшись ко мне. — Но скоро и здесь можно будет увидеть следы разумной жизни на планете.
Я спросил его о курсе корабля.
— Курс в плоскости эклиптики, — ответил он четким языком доклада. — Мы только что прошли орбиту самой отдаленной планеты.
— Вот как! Выходит, мы уже внутри планетной системы. Сейчас возможны встречи с кометами и метео-ритами. Надо быть особенно осторожными. Передайте это Тари-Тау. И пусть он сейчас стихи слагает не за пультом управления, а у себя в каюте. А локатор теперь же переведите с ручного управления на автоматическое, на фиксацию метеоритов.
Рука Али-Ана потянулась к тумблеру переключения. На экране исчезло изображение Голубой. Локатор стал шарить в пространстве в поисках опасных метеоритов.
На экране появилась точка, отливающая тусклым светом.
— Вот и метеорит, — сказал я.
Мерцающая точка вначале металась в разные стороны, но вскоре замерла в центре экрана. Электронно-вычислительный мозг, соединенный с локатором, быстро определил массу и орбиту метеорита. Тот, видимо, был далеко в стороне, так как автопилот никак не реагировал на него и корабль не изменил курса.