Фарш Мендельсона

Монастырская Анастасия Анатольевна

У входа красовалась куча тюков, возле которых копошилась уборщица. «Мусор-мусор, где ты был?» — распевала она, причем мотив казался на удивление знакомым. — «Выпил раз, выпил два, закружилась голова».

— Что за кули тут валяются на всеобщем обозрении? — придав голосу нужную тональность, поинтересовалась я.

— Так занавески, покрывала, ковры, скатерти, знамя — добросовестно перечислила уборщица. — Все грязное, Стефания Андреевна, в чистку везем. А то сентябрь на носу, от пыли не продохнуть.

— Знамя откуда? — удивилась я. — Что-то не припоминаю. Неужели еще со старых времен?

— Знамя хорошее, добротное, с золотыми кисточками, еще от комсомола нам досталось. Студенты его хотели

на доллары поменять, а я не дала. Вдруг еще власть переменится. Да и кисточки красивые, вон как блестят на солнце.

— А почему тюки у главного входа сложены?

— Так ведь машину с утра ждем.

Россия-матушка! Дураки, дороги и бюрократия — вот твои вечные проблемы. Никуда от них не денешься.

— Попросите оттащить тюки в сторону, вон хоть под тот балкон. У нас сейчас проверка заканчивается. Не хватало еще получить нагоняй за комсомольское знамя. Да еще в самый неподходящий момент.

Эх, за всем нужен глаз да глаз. Начиная с любимого человека и заканчивая институтским ковриком для ног. И вечный бой, покой мне только снится! На этой поэтической ноте, с букетом в руках я прошла в свой кабинет декана. Даже Непарада мне был теперь не страшен. Даже с побитым глазом и то не страшен.

Вид у проверяющего был, прямо скажем, не ахти. Помимо побитого глаза, у него был выбит зуб. Желтоватая щетина, мешки под глазами говорили о том, что эти дни для Непарады были не лучшими.

— Ну, что, Вячеслав Янович, — пропела я, поставив букет в вазу. — Все ли у нас в порядке?

— Вы на что намекаете? — насупился он, инстинктивно потрогав синяк на лице.

— На проверку, а на что же еще? — задала я встречный вопрос и для наглядности скорчила физиономию до судороги наивной девушки. — Все ли у нас в порядке?

— Не совсем. Давайте присядем, разговор будет длинным, — странно, но сегодня Непарада был на удивление тихим, я бы даже сказала, пришибленным. Зря его Федоров так отмутузил. Впрочем, справедливости ради оперуполномоченному тоже досталось. Правый хук у Непарады весьма недурственный. Я искоса взглянула на проверяющего, который натужно молчал, словно готовился совершить неприятно, но необходимое дело. Сердце ледышкой ухнуло вниз. Все-таки прикроет он нашу деятельность. И не видать моим студентам новых учебных программ, не сидеть за новыми столами из красного дерева (а ведь их только пару дней назад завезли к нам по ошибке, по ошибке же и оставили). Может, еще не все потеряно? Я сунула ему пакет с конфетами.

— Что это? — уставился он на кокетливый розовый бантик.

— Конфеты, в подарок, — усмехнулась я. — Попробуйте, вкусные.

Непарада достал конфетку из пакета:

— Оригинально! — пробурчал он, рассмотрев фантик. — Впервые такие вижу.

— Так специально для вас заказала, из городу Парижу. Нравится?

— Нравится, — тон Непарады был очень вялым. Столь же вяло он отправил в рот первую шоколадную конфеты. Я недоумевала. Вроде взятку дала по всем правилам, никто и не подкопается. А он не рад. Может, мало дала? М-м… Если бы дело было только в этом, он бы, наверняка, намекнул. Непарада молчал. И нервно крутил ручку в руках. Я сначала обратила внимание на ручку, а затем… Вот этого никто не могу ожидать! Просто день сюрпризов:

— Откуда оно у вас?

— Ручка? В магазине канцтоваров купил. Там сегодня гигантская распродажа. Не хотите? Здесь недалеко. Паркер отдают по минимальной цене.

— Я про кольцо.

Проверяющий не стал отпираться:

— Взял у одной знакомой поносить. Правда, красивое колечко?

Изумруд Лукреции на его пальце сверкнул зеленым огоньком. Дескать, привет, Эфа, давно не виделись.

— Знакомая, надо полагать, моя тезка. Значит, это вы были в моем доме?

— Я.

— Значит, это вы, доктор Смерть?

— Э-э…Доктор

Смерть? Оригинальное имя. Получаюсь, что я.

— Значит, это вы убили Ваню и Мендельсона?

— У вас слишком много вопросов, Стефания Андреевна. Не могу сказать, что в данный момент очень хочу давать на них ответы.

— И что мы теперь будем делать? — автоматически задала я еще один вопрос, до кучи.

— Наверное, я должен вас убить, — нерешительно предложил Непарада, вертя золотой ободок на пальце.

Такой расклад меня не слишком устраивал. Пришла получить подпись на документах в обмен на взятку, а тут такая неприятность: можно я убью вас, леди? «Бить буду сильно, но аккуратно», — сказал Никита Хрущев своему башмаку. Башмак промолчал. Я молчать не собираюсь! Убийство не входит в мои ближайшие планы. Ведь столько всего еще придется сделать!

— Я не согласна?

— А кто спрашивает вашего согласия? — удивился он. С каждой минутой ситуация становилась все более абсурдной. «Да он псих!» — сообразила я. Как я уже говорила, психов боюсь панически. В последнее время мне на них особенно везет. Был в моей практике один эпизод. Я тогда подрабатывала секретаршей в редакции «желтой» газеты. Охраны в этом издательском доме отродясь не было. За что я чуть и не поплатилась жизнью. Так получилось, что в обед я осталась одна. Кроме меня ни одной души на этаже. И вдруг в приемную входит мужичонка. Лысый, маленький, желтушный. А в нагрудном кармане засаленного пиджака у него торчит остро заточенная вилка. Строго спрашиваю: мол, что надо? А он мне в ответ: требую справедливости! И тут же, с порога начинает рассказывать душераздирающую историю. Дескать, сам он работает натурщиком в Мухинском училище («Девочки обожают меня голого рисовать, видите, какой я красивый?!»). При этих словах левой рукой он погладил себя по голове, правой щелкнул по зубчикам вилки. Я затряслась от страха и омерзения. Не представляю, как часами можно разглядывать такого урода. Проблема, с которой натурщик явился в редакцию, заключалась в следующем: в институт поступили девушки китаянки, с которыми уважаемая профессура, по словам гостя, вступила в неформальные, а порой даже интимные отношения. Натурщик извелся от неутоленной страсти: ему-то девушек не досталось, несмотря на то, что он очень привлекательный, и они любят его рисовать голого. Он опять погладил вилку в кармане. К тому же мужичок искренне опасался, что из-за этого разразится международный скандал, в итоге пострадают интересы России. «Китай нам этого может не простить. Он за честь своих дочерей и ядерную бомбу не пожалеет. В моих силах предупредить зарождающийся конфликт. Если вы об этом напишите, то все будет хорошо». Одновременно он переживал, что ему девушку не дают: «А ведь я очень красивый, я бы мог ей многое показать!». Сказал и достал вилку из кармана: «Вы не думайте, что я пьяный и агрессивный, я просто немного выпимши и обижен, а так я в полном порядке». Перепугавшись окончательно, я посоветовала ему обратиться в прокуратуру. «Так я ж там уже был, меня к вам послали!». И опять хвать свою вилку.

Когда журналисты вернулись с обеда, они нашли меня в полуобморочном состоянии, а на столешнице появилось восемь аккуратных дырок. Два удара…

С тех пор, как вижу психа, сразу убегаю. Особенно тяжело приходится весной и осенью — в периоды сезонных обострений. В такие дни я очень часто совершаю забег на длинные дистанции. Зато и худею быстро, никакие диеты не нужны. Сейчас на дворе вроде как лето — и все равно не повезло. В относительно спокойный период все-таки умудрилась встретить психически неполноценного человека. Не одного, а двух. Вчера — Сергеев, сегодня — Непарада. Знаете, что самое обидное? Я же ему взятку дала. То есть фактически оплатила свое убийство. Как мало я стою… Двадцать шоколадных конфет.