Фартовое дело
Шрифт:
— Сучий потрох! Падла! Ублюдок! — выкрикивала она и кромсала лицо Попа ножевыми ударами. — Коз-зел!
— Уймись! — заорал Никита. — Не сходи с ума! Он уже дохлый, соображай!
Светка еще раз ударила труп, всадив нож прямо в рот, и прошипела:
— Отсоси, паскуда!
Потом она оторвалась от своей жертвы, медленно встала на колени, уперлась руками и привалилась лбом к холодной стене. Ее затрясло, а потом начало рвать.
— Отвернитесь вы, недоноски! — простонала она. — Не пяльтесь!
Никита подобрал с полу фонарь, который слишком
— Во гад! Во сука! — бормотал Женька. — Подлюка!
Все остальные слова, что у него, что у Светки, были одним сплошным матом.
— Пошли наверх! — предложил Никита. — Снег приложишь, уймешь кровянку…
— Стойте, — сказала Светка, утирая рожу и поднимаясь на ноги. — Надо забрать отсюда кое-что.
— Куда забирать-то будешь? — вздохнул Никита. — Санькин джип угнали, а все остальные сожгли…
— Как в прошлый раз, прямо! — шмыгнув разбитым носом, усмехнулся Ежик, несмотря на свое невеселое состояние. — «Угнали?! Надо было ставить „Клиффорд“!» У меня на «Чероки» стоял… Капитально выгорел?
— Напрочь, оба. И твой, и Клизменштейна.
— Козел! Предатель! — прорычала Светка. — Все продали, все! Так верила им: офицеры, «афганцы», честь и совесть… Суки!
— Когда есть честь и совесть, — хмыкнул Никита, — офицеры в бандиты не идут…
— Тоже верно, — заметил Ежик. — Но так скурвиться — даже по-блатному, по понятиям — западло.
— Золото все позастило… — вздохнула Светка. — Ладно, все-таки надо забрать отсюда один ящичек. Тут, вот за этой дверью. А поедем на «Буране». До Дорошина горючки хватит. Там на какой-нибудь грузовой порожняк сядем или на электричку. В городе звякнем на завод, пришлют машину…
Она вошла в спецпомещение и вынесла плоский стальной чемоданчик форматом с «дипломат», покрытый остатками серо-зеленой масляной краски и ржавчиной, но явно не проржавевший насквозь.
— Где ты это выкопала?
— Там, — махнула Светка в сторону спецпомещения, — в стене был замаскированный сейф. Маскировка от времени обвалилась, стала видна бетонная ниша. А в ней вот эта штука.
— Это не мина? — спросил Ежик опасливо.
— Не похоже, — сказал Никита, — по-моему, просто чемоданчик для секретных документов. Тут даже есть скважина для ключа.
Только после того, как он произнес эту свою предположительную фразу, ему вспомнилась предпоследняя глава из повести генерала Белкина.
— Там, где мы были, в углу, имеется книжный шкаф! — торопливо сообщила Ханнелора. — Вынешь вторую сверху полку. После этого можно будет поднять и откинуть одну из досок в задней стенке шкафа. Она замаскирована под бетон и неотличима от остальной стены. За этой доской — стальной сейф. Ключ от него лежит в пенале, спрятанном в полке, которую ты снимаешь в самом начале. Полка, кажущаяся цельной, на самом деле полая… Внутри сейфа — стальной чемодан. В чемодане — эбонитовая герметизированная
Конечно, Никита не вспомнил все наизусть прямо по тексту, но основные моменты из этого отрывка запечатлелись четко. Помнил он и о том, что разобраться во всем этом могла только Ханнелора, которую сгоряча застрелил Юрка.
— Ключа, конечно, не нашла? — спросил Никита.
— Почему? Нашла, — ухмыльнулась Светка. — Валялся в трухе среди гнилых досок. Сейф был замаскирован шкафом. Шкаф черви и гниль разъела, а ключ уцелел. Наверно, был из нержавейки. Поржавел сверху, конечно, но вполне крепкий.
И показала парням ключик.
— Может, это как раз, чтоб часовой механизм заводить?! — засомневался Ежик. — Повернем — а оно и бахнет!
— Ладно тебе, — отмахнулась Светка. — Посмотрим…
— Золота там, конечно, не будет, — сказал Никита, подержав чемоданчик за ручку. — Легкий. Для взрывчатки — тоже. Наверняка бумаги, какие-нибудь секреты стародавние. Правда, навряд ли они уцелели. Чемодан не герметичный, тут сырость жуткая, так что давно их плесень съела. Ну а если что-то осталось, то сдашь ты это в особый архив, туда, где челюсть Гитлера лежит. Тебе там скажут «спасибо», но ничегошеньки не заплатят. Потому что все это жутко устарело и абсолютно никому уже не нужно, кроме военных историков. А они у нас народ бедный и неплатежеспособный.
— Все равно возьму, — буркнула Светка, — не хочу с пустыми руками уходить… С паршивой овцы — хоть шерсти клок!
— Да, — хмыкнул Ветров, — клевая логика. Все четко!
ЭПИЛОГ
Через два дня Никита садился в поезд на знакомом вокзале в областном центре. Подстриженный, свежевыбритый, даже наодеколоненный — Светка заставила, он был одет приличней, чем обычно. Правда, на сей раз его просто отвезли к вокзалу, без долгих провожаний и церемоний. Поезд был проходной, стоял всего двадцать минут, и вообще нечего было рассусоливать — не на фронт провожали, а домой.
Поднявшись в вагон, Ветров нашел свое купе, где у столика сидели две бойкие старушки. Они, должно быть, возвращались в столицу с каких-то похорон, потому что весело и оживленно обсуждали, кому и что теперь отойдет из наследства покойного. А на одной из верхних полок, прикрыв ноги одеялом, лежала девица, читавшая, судя по обложке, Жоржа Сименона. Из-за этой книги лицо просматривалось плохо, и поэтому Никита узнал попутчицу только после того, как, повесив пальто на крючок у двери, совершенно неожиданно услышал за спиной слегка ехидное: