Фартовые ребята
Шрифт:
Конечно, как и что было на самом деле, Механик мог только догадываться. К тому же, едва он стал прикидывать, как сюда заехала лодка, ему захотелось прокатиться на ней до озера Широкое. Само собой, не просто из спортивного интереса, а для того, чтоб вывезти оттуда из развалин немецкого бункера припрятанный тол. Правда, это мероприятие он решил отложить до ночи, а пока продолжил свой путь пешочком.
БАЗАР У БАСМАЧА
Штаб-квартира Витиной конторы размещалась в офисе строительной фирмы «ПМК билдинг», созданной
Укрепившаяся в районе команда прочно прописалась и в облцентре, где сперва тесно дружила с Хрестным, а потом, вовремя подсуетившись, примкнула к «Чик-чириковскому соглашению». Впрочем, Витя помаленьку присматривался и к деятельности Шкворня. Конечно, если б тот вел себя менее культурно, Витя бы поспешил с ним разобраться. Но Шкворень, как уже отмечалось, до поры до времени не борзел. К тому же пошла всякая проверенная и непроверенная информация насчет того, что за Шкворнем есть московская сила. Поэтому кое-какие мыслишки насчет контактов со Шкворнем у Басмача регулярно возникали.
Вчерашняя похмелюга, по ходу которой был принят ряд опрометчивых решений, в том числе посылка Васи Хряпа в Самсоново, сегодня не присутствовала. Витя был как стеклышко и настойчиво пытался разобраться в том, что он вчера такого накомандовал. Именно поэтому, прикатив в офис, он собрал всех основных на совещание. Самое первое, что вспомнил Витя, было то, что вчера он так и заснул, не докричавшись по рации до Хряпа. Среди публики, собравшейся в «совещательной комнате», которая находилась в подвале офиса, Вася не просматривался.
— Где Хряп? — обведя взглядом присутствующих, мрачно спросил Басмач. — Буня, ты звонил ему?
Буня, являвшийся в конторе чем-то вроде вечного «оперативного дежурного» и главного «мальчика на побегушках», резко поежился. Да, именно он обзванивал народ, оповещая об экстренном «брифинге». Но до Хряпа не дозвонился. По всем телефонам, где он мог быть, либо отвечали, что таковой отсутствует, либо вообще не отвечали. Тем не менее Буня молча кивнул.
— Чего киваешь? — строго спросил Басмач. — Звонил ему или нет? Голосом скажи, придурок!
— Звонил… — пролепетал «дежурный». — Нету его нигде…
— Бабам его звонил?
— Звонил. Всем, которые в списке.
Басмач хмуро посмотрел на Буню, но, главным образом, для лишней острастки. Буня был шнырь пуганый и исполнительный, знал, что за халатность спросят строго. Вряд ли он сачканул или, того хуже, прикрывал незаконное отсутствие Хряпа.
— Так, — обводя народ тяжким взглядом, спросил Витя, — кто знает, где Хряп? Быстро!
— Кроме тебя, командор, никто не знает, — спокойно
— Вчера было вчера, — проворчал Витя, — а сегодня — уже сегодня. Я вчера так и заснул с рацией, а он, падла, не ответил.
— Может, случилось что? — встревоженно произнес еще один бригадир, которому в давние времена крепко изрезали рожу. Он так и назывался — Резаный.
— Спасибо, я и так догадываюсь… — хмыкнул Басмач. — Только вот что именно?!
— Ты Дзобладзе звонил? — спросил Медведь.
— С Дзобладзе надо не спешить, — ответил Витя. — Если, блин, вчера к нему действительно «шкворни» приезжали, он будет темнить, сука черная! Или вообще спрячется.
— А по-моему, как раз самое оно. Спроси в лоб: был у тебя Хряп? Когда был, чего делал, когда и куда уехал? Заменжуется — значит, рыло в пуху…
— Сила у тебя, Медведя, есть. Но ума — мелковато. Спугнем мы его просто-напросто. Он сядет на свой «Опель», чемодан «зеленки» в зубы — и в аэропорт. Даже если ни в чем не виноват. Просто с перепугу. Рванет в Грузию, а там — хрен найдешь. Это один вариант… А есть другой. Если он со Шкворнем спелся и шкворневские Хряпа почикали, то четко ответит: «Да, заэзжал Хряп, нэмнога мнэ морда побил, болшэ эго нэ видэл», — утрируя грузинский акцент, произнес Басмач.
— Взять да тряхнуть его, шерсть осмолить слегонца… Расколется! — насупился Медведь.
— С паяльной лампой, милок, хорошо долги вышибать, а не правду, — хмыкнул Витя. — Сознается в том, в чем попросишь, а не в том, что в натуре было. Опять же, самого Шкворня двое суток его братаны ищут.
— И Булки в городе нет… — вставил Резаный.
— Это все еще проверить надо. Шура Казан тоже на дно залег.
— Зато Пензенский до фига выступает, — произнес Ухан, курировавший Воздвиженский рынок.
— После этого Крюка все на уши встало! — буркнул некто Швандя, получивший такую кликуху за внешнее сходство с каким-то актером, игравшим этого матроса в «Любови Яровой».
— Ладно, — веско сказал Басмач, — не валите все до кучи. Надо все четко и конкретно прикинуть. Булке я утром звонил, Кныш доложил, что ее в Москве на сохранение положили, но она командовать не перестает. Велела передать, чтоб никто дурью не маялся, и вечером позвонит с четкими ЦУ.
— Удивляюсь я на это, братва! — явно раздраженный этим заявлением, заметил Медведь. — Мне этот матриархат, гребеныть, надоел. Над нами, е-мое, небось по всем зонам смех идет! Вся область стоит под бабой беременной!
— Вот пусть они там, на зонах, и веселятся! — прищурился Басмач. — А в том, что мы на воле — ее заслуга. И то, что вплоть до Крюка, все было тихо и культурно — тоже.
— Ничего, — зловредно произнес Медведь, — сейчас с Центра столько «копателей» понаехало, что у Главы бабок не хватит. А слетит он — и тю-тю все Светулины привилегии. А мы, всем колхозом, вступим в движение «Наш дом — тюрьма!»
— Не спеши, ладно? И вообще, будь вежливей, Медведюга. Не осложняй жизнь не по делу. Тем более что Булка нам сейчас по фигу. Нам надо все по Хряпу разобрать.