Фартовые ребята
Шрифт:
— А что со Шкворнем делать? Мочить?
— Сперва попробуйте отследить эту заразу. И главное — выяснить, кто за ним стоит.
— Булке будем глаза открывать?
— Обождем пока. Если кто-то из ее бобиков в этом деле замешался, нас тут же попишут. Ее надо аккуратно просвещать, уже с готовым делом в руках. Как менты прокуратуру.
УТРЕННЯЯ ВСТРЕЧА
Конь, позевывая, сидел за рулем потертой «копеечки» и посматривал в сторону заметенной снегом лесной просеки. На часы тоже поглядывал изредка. Было без пяти шесть, то есть оставалось еще пять минут до контрольного срока. Время, назначенное Еремой, Коня,
Здесь, среди леса, куда Конь добрался по малоезжему проселку, свернув с шоссе, менты и чекисты, конечно, не водились. Но все же ощущение опасности не проходило. Коню то и дело взбредало в голову, что Шкворень прав, и старому корешку Ереме ничего, кроме паспорта для своей дуры, не нужно. Получит он его и тихо слиняет с бабой на отдых и лечение. Ищи его потом по Европам. А чтобы не давать лишних хвостов в руки, вполне может, например, замочить для страховки Коня. До лета не найдут, тут еще вон сколько снегу лежит, разве что к маю все потает…
Как ни посматривал Конь в сторону просеки, как ни озирался по сторонам, Ерема-Механик появился неожиданно. Будто сконденсировался из предутренних сумерек. В 6.00, с точностью до минуты.
— Привет! — сказал он, усаживаясь рядом с Конем. — Показывай, с чем приехал.
Конь достал из-под сиденья шашки, замотанные в крафт-бумагу, а также паспорт, обернутый полиэтиленом.
— Радиотелефон на этом «мерсе» встроенный, — сообщил он, — расположен на заднем сиденье. Номер тоже узнали: 08-45-34.
Механик кивнул — дескать, принял к сведению твою информацию. Не спеша поглядел сперва паспорт, осветив его фонариком, поглядел странички на свет, перелистал, и заметил:
— Сойдет для сельской местности.
После этого он развернул крафт-бумагу, вынул шашки, понюхал, слегка поскреб ногтем и снова завернул.
— Годится. — Механик положил паспорт во внутренний карман куртки, а тол в небольшой рюкзачок, похожий на те, с какими ходят любители подледного лова. — Вот моя личная фотка, завтра утром у меня должен быть такой же паспорт, как сделали на девчонку.
— Шкворень сказал, что паспорт выдаст только после того, как машинка сработает, — осторожно произнес Конь.
— Передай ему, что если он мне мозги пудрить будет, то сам взлетит, — строго сказал Механик. — Но не сразу, а поначалу увидит, как взлетает «Кахетия», потом «Имеретия» и все прочие точки, которые мне лично известны. Паспорт передашь мне здесь же, на этом месте, в это же время завтра утром. Кроме того, к этому времени вы должны определиться, когда я должен запустить машинку. После того, как она сработает, вручите мне автомобиль «ГАЗель» с ключами и документами плюс десять мешков пшеничной муки высшего сорта. Ну или первого, хотя бы. Затем расходимся как в море корабли и накрепко друг друга забываем.
— Ты не очень круто берешь? — без вызова в голосе заметил Конь. —
— Не круто, братан, в самый раз. Такая работа, как моя, не одну тыщу баксов стоит, а я ее за бартер делаю. Исходя из дружеских отношений к тебе лично.
— Может, не стоит Шкворню твои предупреждения передавать? Он ведь обидеться может.
— Передай, не постесняйся. Ты не думай, что если я у вас шашки просил, то у меня с «мылом» напряги и жуткий дефицит. Если очень понадобится, найду и в другом месте. Так что намекни ему так скромно, что со мной ссориться вредно и обижаться на меня не надо. В конце концов, я лично все делаю честно.
— Хорошо, попробую. Маленький вопрос: тебе никакой поддержки штанов при установке машинки не требуется?
— Спасибо, у меня и ремень есть, и подтяжки. — Механик подхватил свой рюкзачок, вышел из машины и юркнул куда-то в лес, за елочки. Конь развернулся и покатил прочь, размышляя о том, что Ерема шибко большого понта набрался, но шутить с ним — врагу не пожелаешь. Как обо всех его амбициях докладывать Шкворню — хрен его знает.
Механик выждал, пока «копейка» не укатила за поворот проселка, отошел поглубже в чащу и добрался по своим старым следам до некоего необычного механизма, сооруженного из пары охотничьих лыж, инвалидной коляски без колес и мотора от бензопилы «Дружба» с пропеллером. Усевшись в кресло, Механик запустил двигатель своих аэросаней и, ловко ворочая мотоциклетным рулем с тягами, управлявшими какой-то фанерной хреновиной, похожей на самолетный руль поворота, заскользил между деревьями по уже давно накатанной лыжне.
Эта самая лыжня, минут через двадцать, вывела его к заброшенной деревушке, в которой еще не растаяли огромные сугробы, завалившие ее зимой по самые крыши.
Аэросани по остаткам снега подрулили к одной из избушек. Механик заглушил мотор, вручную закатил свой аппарат во двор и запихнул в сарайчик-гараж. Там же, в гараже, тихо дремал затрофеенный зимой джип Сани-Попа. Механик, после того как пригнал его сюда, на нем не ездил. Чтоб не оставлять колею на единственной просеке, которая вела в это уединенное местечко. А для души — без техники Механик не мог! — соорудил из разных обломков валявшихся по брошенным избам и сараям драндулет. Была у него даже мысль самолет сделать, но один движок от бензопилы его не потянул бы, а второго Механик не нашел.
Рюкзачок со взрывчаткой Еремин спрятал в джип. Затем он поднялся на крыльцо, снял галоши с валенок, отряхнул снег веником и зашел в избу.
Там горел свет. Деревня вообще-то была официально отключена от районной электросети, но столбы с проводами не сняли, только отрезали кабель от трансформатора. Ну а Механик, пользуясь тем, что место было безлюдное, втихаря перекинул кабель-воздушку, и опять зажег лампочку Ильича.
Юлька возилась у печки, жарила картошку с тушенкой на сковородке. Духан шел аппетитный, у Механика аж слюнки потекли. Молодец, кулема сибирская! Вот что значит — в хорошие руки. Совсем заправская баба получилась.
— Ну, все нормально? — спросила она.
— Пока — да. Хочешь глянуть, какой тебе паспорт сработали?
— Конечно! — заблестели глазенки у этой баловашки.
Механик вытащил из внутреннего кармана паспорт, раскрыл и прочел:
— Иванова Марья Васильевна. Год рождения — 1976. Все остальное чтоб назубок знала и не путалась. Ясно?
— Соображаю… — солидно ответила Юлька. — Значит, я теперь Маша? Это ты придумал?
— Нет. Это у моих друзей так придумалось. Может, потому что фантазии не хватило, а может и по уму сделали… Этих самых Маш Ивановых — не одна тыща по Руси. Неприметная фамилия.