Фарватерами флотской службы
Шрифт:
Кое-кто из офицеров не справлялся с подобной нагрузкой, не выносил скрежета минрепов и противолодочных стальных сетей, в которых запутывались лодки. Люди терялись и, естественно, не могли преодолеть противолодочный рубеж. Короче говоря, не выдерживали проверки на волевые качества. Таким офицерам мы были вынуждены отказывать в продвижении на (должность командира корабля.
Зато те, кто выдержал проверки, в большинстве своем стали впоследствии крупными флотскими военачальниками, в том числе Н. И. Беляков, Я. И. Криворучко, В. Я. Корбан, В. Г. Белышев.
В те годы моя жизнь протекала в основном в море, и большей частью на глубине. Каждый месяц я и большинство
Особой заботы требовали молодые командиры подводных лодок. Их надо было научить управлять кораблем, использовать оружие, торпеды, артиллерию, действовать решительно и расчетливо, не теряться в сложной ситуации, особенно в период борьбы за живучесть и непотопляемость лодки в подводном положении. В общем, шла интенсивная морская выучка с выходом всех кораблей на рейды в маневренные районы. Этим ответственным делом занимались мы с начальником штаба Сергеем Григорьевичем Егоровым, в связи с чем штаб части был разбит на две группы. В мою группу входили замечательные специалисты: флагманский штурман старший лейтенант Степаненко, флагманский механик инженер-капитан 3 ранга П. К. Майсая и флагманский специалист радиотехнической службы капитан-лейтенант Бернадинер.
Подводное маневрирование, срочные погружения, атаки надводных кораблей, прорыв рубежей проводились днем и ночью. Как правило, после дневной учебы часть подводных лодок становилась на якоря, а часть посылалась в ночь в районы, предусмотренные для производства ночных торпедных атак. Особенно интенсивно велась подготовка командиров к торпедным стрельбам по скоростным маневрирующим целям при стрельбе полным залпом торпед.
В рейдовых сборах и морской учебе части неоднократно участвовал командир нашего соединения контр-адмирал Евгений Георгиевич Шулаков, в прошлом участник боевых действий, командир соединения на Балтийском море. Особую заботу проявлял он о совершенствовании тактики использования торпедного оружия. Мы, в те годы молодые командиры, многому научились у этого мудрого, опытного моряка, неизменно спокойного и уравновешенного человека. Евгении Георгиевич .пользовался огромным авторитетом у всего личного состава, а командиры с любовью величали его батей...
Мои помощники, находившиеся на берегу, не жалели сил, чтобы организовать досуг моряков. Большую популярность приобрели состязания футбольных команд. Каждый экипаж выставлял команду, капитаном которой был, как правило, командир корабля.
Схватки велись горячие, ведь в числе болельщиков находились члены наших семей и родственники. Особенно "болели" за своих отцов ребятишки. И папы старались проявить себя самым лучшим образом.
Занятия спортом приносили огромную пользу, особенно подводникам, чья подвижность в период плавания очень ограничена.
Что и говорить, много забот было у командира и политработника. Я упомяну еще об одной, о которой пока не говорил, - о подсобном хозяйстве. Многое делал для его успешной работы энергичный и инициативный офицер-хозяйственник Г. Н. Боярский. Вспоминаю, с каким счастливым выражением лица он сам развозил по кораблям созревшие овощи, доставляя их прямо на рейды.
Имел Боярский и связь с рыболовецкими колхозами. Наши моряки помогали ловить рыбу, и нам в благодарность давали часть улова, что было очень кстати...
Осенью 1954 года впервые за четырехлетнюю службу на Дальнем Востоке мне предоставили отпуск с выездом в европейскую часть страны (в те времена офицер имел право на такой отпуск раз в три года). Я отлично провел его с семьей.
В должности начальника штаба
Телефонный звонок раздался внезапно. Глубокой ночью звонкая трель нарушила тишину квартиры. Оперативный дежурный штаба соединения подводных лодок сообщил, что получен сигнал "Шквал".
Сон сняло, как рукой. Этот сигнал означал, что общефлотское учение, в котором нам предстояло принять участие, началось.
На сборы ушли считанные минуты. Годы флотской службы приучили меня действовать в таких случаях без суеты, но быстро. Взяв заранее приготовленный небольшой чемоданчик (в нем постоянно находились туалетные принадлежности, бритвенный прибор и другие необходимые для жизни в отрыве от дома вещи), я вышел из квартиры и сел в машину, которая тотчас устремилась по каменистой дороге в сторону бухты.
В этот час улицы городка подводников не были пустынными. Придерживая руками противогазы, от дома к дому перебегали матросы-оповестители. Застегивая на ходу шинели, спешили вызванные на корабли офицеры и мичманы.
Оживленно было и на причалах. В кромешной темноте звонко тарахтели дизеля подводных лодок, прогреваемые перед выходом в море. Переговариваясь вполголоса, моряки по сходням заносили на корабли различное имущество. А некоторые лодки, отдав швартовы, с выключенными ходовыми огнями уже двигались из бухты. Им предстояло занять позиции там, в открытом океане, несколько раньше, чем другим кораблям.
На причале разглядел подъезжавшую машину. Из нее вышел командир соединения контр-адмирал Л. П. Хияйнен. Я доложил обстановку, сведения о начале развертывания подводных лодок. Контр-адмирал выслушал меня, затем произнес: "Надвигается проверка. Как считаете, выдержим этот серьезный экзамен?"
Об экзамене он упомянул не случайно. Флотское учение для всех кораблей и частей - нелегкий экзамен. Для меня же он являлся как бы двойной проверкой, ведь всего полгода назад я был назначен начальником штаба соединения подводных лодок.
Не успел принять дела, как нагрянула инспекция Главного штаба Военно-Морского Флота. Возглавлял ее адмирал Виталий Алексеевич Фокин, авторитетнейший человек и талантливый моряк. Кстати, в последующем В. А. Фокин командовал Тихоокеанским флотом, который под его руководством успешно решал поставленные задачи.
С присущей ему деловитостью и строгостью адмирал Фокин и сопровождавшая его группа проверили наше соединение и выявили ряд недостатков, в том числе по работе штаба.
Теперь с такой миссией прибыл из Москвы с группой офицеров вице-адмирал Г. Н. Холостяков, занимавший в то время пост заместителя начальника управления боевой подготовки ВМФ. С Георгием Никитичем я не был знаком лично, но много слышал о нем. Я уже знал, что в предвоенные годы он являлся инициатором автономных плаваний подводных лодок, в ходе которых перекрывались многие технические нормативы. Хочется добавить, что Г. Н. Холостяков участвовал еще в гражданской войне, а в годы Великой Отечественной был командиром Новороссийской военно-морской базы, руководил высадкой морского десанта непосредственно в Новороссийск, занятый фашистами. Это была одна из самых дерзких и успешных морских десантных операций, проведенных флотом во взаимодействии с наступавшими сухопутными войсками.