Фата-Моргана 3

Сборник

Тиссел попытался противопоставить ему собственную мелодию, но хозяин магазина извлек из страпана новую серию сложных аккордов, значения которых Тиссел не понял, и пел дальше:

– В магазин заходит некто, явно впервые в жизни взявший в руку невероятно сложный инструмент, поскольку игра его не выдерживает критики. Он поет о тоске по дому и желании увидеть подобных себе. Он прячет свой огромный стракх за Лунной Молью, поскольку играет на страпане для Мастера и поет глумливым голосом. Однако уважаемый и созидательный

художник готов не заметить эту провокацию, поэтому играет на инструменте вежливости и отвечает сдержанно, надеясь, что чужеземцу надоест эта забава и он пойдет своей дорогой.

Тиссел поднял кив.

– Благородный изготовитель масок неправильно меня понял…

Его прервало громкое стаккато страпана владельца магазина:

– Теперь чужеземец старается высмеять понимание художника.

Тиссел яростно заиграл на страпане.

– Я хочу спастись от жары. поэтому вхожу в небольшой скромный магазин. Его владелец, питая большие надежды на будущее, упорно трудится над совершенствованием своего стиля. Он настолько захвачен этим, что не хочет говорить с чужеземцами, независимо от их иадобностей.

Изготовитель масок осторожно отложил долото, встал, зашел за ширму и вскоре вернулся в маске из золота и железа, изображающей рвущееся вверх пламя. В одной руке он держал скараный, в другой меч. Исторгнув из скараныя великолепную серию диких тонов, он запел:

– Даже самый талантливый художник может повысить свой стракх, убивая морских чудовищ, Людей Ночи и назойливых зевак. Такой случай как раз представился. Однако художник откладывает удар на десять секунд, поскольку на лице у нахала Лунная Моль. – Он взмахнул мечом и занес его над головой.

Тиссел отчаянно ударил по страпану.

– Входил ли в этот магазин Лесной Гном? Он ушел отсюда в новой маске?

– Прошло пять секунд, – пропел изготовитель масок в размеренном зловещем ритме.

Разозленный Тиссел выскочил наружу. Перейдя на другую сторону, он остановился, оглядывая эспланаду. Сотни мужчин и женщин прохаживались вдоль доков или стояли на палубах своих джонок, и все носили маски, выражавшие настроение, престиж и особые качества владельца. Повсюду раздавался гомон музыкальных инструментов.

Тиссел не знал, что делать. Лесной Гном исчез. Хаксо Ангмарк свободно ходил по Фану, а он, Тиссел, не выполнил важных инструкций Кастела Кромартина.

Сзади прозвучали небрежные тона кива:

– Сэр Тиссел, ты стоишь, глубоко задумавшись.

Тиссел повернулся и увидел радом с собой Пещерную Сову в скромном черно-сером плаще. Он узнал маску, символизирующую отсутствие хороших манер и терпеливость в раскрытии абстрактных идей. Мэтью Кершауль носил эту маску, когда его видели неделю назад.

– Добрый день, сэр Кершауль, – пробормотал он.

– Как твои успехи в учебе? Овладел уже гаммой Циспью на гомапарде? Насколько

я помню, тебя весьма удивляли обратные интервалы.

– Я работал над ними, – мрачно ответил Тиссел. – Вероятно, скоро меня отзовут на Полиполис, так что я напрасно терял время.

– Что это значит?

Тиссел объяснил ему ситуацию с Хаксо Ангмарком. Кершауль серьезно кивнул.

– Я помню Ангмарка. Не очень симпатичная фигура, но великолепный музыкант с ловкими пальцами и настоящим талантом к новым инструментам. – Он задумчиво крутил маленькую бородку, принадлежащую маске Пещерной Совы. – Какие у тебя планы?

– Никаких, – ответил Тиссел, играя жалостную фразу на киве.

– Понятия не имею, какие маски может носить Ангмарк, а если не знаю, как он выглядит, то как смогу его найти?

Кершауль вновь дернул бородку.

– Когда-то он любил Экзокамбийский Цикл и использовал целый комплект масок Жителей Ада. Но, конечно, теперь его вкус мог измениться.

– Вот именно, – пожаловался Тиссел. – Ангмарк может находиться в шести метрах от меня, а я никогда этого не узнаю. – Он с горечью посмотрел в сторону магазина масок. – Никто не хочет мне ничего говорить. Думаю, их не волнует, что рядом ходит убийца.

– Ты абсолютно прав. Сиренские понятия добра и зла отличаются от наших.

– У них нет чувства ответственности. Сомневаюсь, бросили бы они веревку тонущему.

– Действительно, сиренцы не любят вмешиваться в чужие дела, – согласился Кершауль. – Для них важна личная ответственность и экономическая независимость.

– Все это интересно, но я по-прежнему ничего не знаю об Ангмарке, – сказал Тиссел.

Антрополог внимательно посмотрел на него.

– А что бы ты сделал, найдя Ангмарка?

– Выполнил бы приказ своего начальника, – упрямо ответил Тиссел.

– Ангмарк – опасный человек. У него значительное превосходство над тобой.

– Это в расчет не идет. Мой долг – отправить его на Полиполис. Но, вероятно, ему ничего не грозит, поскольку я понятия не имею, как его найти.

Кершауль задумался.

– Чужеземец не может скрыться под маской, по крайней мере от сиренцев. В Фане нас четверо – Ролвер, Велибус, ты и я. Если какойто пришелец решит здесь осесть, весть об этом разойдется быстро.

– А если он отправится в Зундар?

Кершауль пожал плечами.

– Сомневаюсь, что он решится на такое. Однако с другой стороны… – Он замолчал, заметив внезапное отсутствие интереса у своего слушателя, и повернулся посмотреть, что случилось.

По эспланаде к ним шел мужчина в маске Лесного Гнома. Антрополог положил руку на плечо консула, желая его остановить, но тот уже преградил дорогу Лесному Гному, держа наготове одолженный излучатель.

– Хаксо Ангмарк, – воскликнул он, – ни шагу больше! Ты арестован.