Фатерлянд
Шрифт:
— Сомневаюсь, что им действительно это удастся, — пробормотал Мацуяма.
Исихара прибавил громкость телевизора.
— А почему генералиссимус не хочет их арестовать? — спросил Фукуда, но Исихара дал ему щелчка, чтобы тот помолчал и дал смотреть дальше.
На экране появился диктор «Эн-эйч-кей» на фоне трехмерного изображения в виде диорамы.
«Позвольте кратко изложить позицию правительств Японии и Северной Кореи относительно сложившейся на данный момент ситуации, — сказал он с серьезным видом. — Согласно главному печатному органу и национальному телевидению КНДР, а также заявлению посольства КНДР в Пекине, сто двадцать тысяч военнослужащих корейской Народной армии ищут политического убежища за рубежом. Любая попытка атаковать флот или арестовать новоприбывших солдат приведет к тому, что силы Экспедиционного
Затем диктор представил телезрителям эксперта по делам Корейского полуострова. Эксперт с прилизанными волосами долго что-то говорил, поочередно указывая на места нахождения морских портов Северной Кореи на карте.
«Судя по всему, — в частности, сказал он, — большинство повстанческих войск принадлежат Восьмому корпусу, который возглавляют антиамерикански настроенные генералы. У нас есть информация о том, что в состав прибывающих войск входят части из Четвертого корпуса, но в любом случае среди повстанцев преобладает ярый антиамериканизм, что представляет собой серьезное препятствие для проведения политики улучшения отношений с Соединенными Штатами. Восьмой корпус официально именуется Специальным восьмым корпусом, то есть представляет собой соединение сил специального назначения. До настоящего момента Северная Корея отказывается сообщить информацию, вооружены или нет эти силы, и мы не имеем возможности сделать однозначное заключение на сей счет, основываясь на спутниковых данных. Но лично я полагаю, что эти люди вооружены».
— Да что ты говоришь, придурок! — обратился Исихара к человеку в телевизоре. — Что ты тут, в натуре, сопли жуешь?
Действительно, кто бы поверил, что «повстанческие» войска сложат оружие до вторжения на территорию Японских островов. В СМИ господствовало мнение, что Северная Корея ничего не предприняла, чтобы остановить отплытие войск, потому что Ким Чен Ир просто хотел выдворить мятежников из своей страны. Японские морские Силы самообороны развернули в территориальных водах группировку в пятьдесят кораблей, а все военно-воздушные базы, находившиеся на Западном побережье, были приведены в состояние боевой готовности. Силы самообороны, с одной стороны, не делали заявлений о том, что будут атаковать корейские суда, но с другой — не исключалась и такая возможность. Заявление о принятии мер против корейцев означало объявление войны силам Экспедиционного корпуса. И Чо Су Ём в очередной пропагандистской передаче недвусмысленно дал понять, что в этом случае со стороны Корпуса незамедлительно будут предприняты ответные меры.
Сто двадцать тысяч военнослужащих, вероятно, были размещены на четырехсот или около того транспортных судах. За последние три дня были предприняты меры повышенной безопасности в официальной резиденции премьер-министра, в парламенте, Кабинете министров и в Императорском дворце. Кроме того, режим безопасности был введен во всех аэропортах, на крупных вокзалах и прочих важных объектах. Но «Эн-эйч-кей» умолчало о том факте, что если вражеские войска захватят какие-нибудь второстепенные объекты в небольших городках или вторгнутся на некоторые отдаленные острова, то центральное правительство окажется бессильным в такой ситуации. Накануне в одном из еженедельных изданий появилась статья, в которой говорилось, что в правительстве есть партия, ратующая за ограничение влияния Корпуса Корё одной Фукуокой или в крайнем случае островом Кюсю, чтобы спасти остальные территории. Также приводилась цитата некоего политика, который утверждал, что целью мятежников была только лишь Фукуока, а отнюдь не вся Япония: «В любом случае мы должны отслеживать перемещение дополнительных сил корейцев».
Этим бодрым комментарием эксперт завершил свое выступление, ни словом не обмолвившись насчет того, будет ли Фукуока принесена в жертву агрессору, или нет. Впрочем, Мори был убежден, что правительство уже мысленно распрощалось с Фукуокой. Ведь если ты собираешься кого-то бросить или обмануть, то вряд ли будешь оповещать об
— Так-так! Готовы? Все готовы? Спасибо! И теперь, но отнюдь не в последнюю очередь…
Такеи развел руки в стороны и повысил голос, стараясь завести публику:
— Давай, Тоёхара!
Синохара нажал на клавишу проигрывателя, и из динамиков раздалась знакомая мелодия из известного фильма. Мори точно смотрел его, но никак не мог вспомнить название, пока Феликс не сказал:
— А, «Индиана Джонс»!
Послышались какой-то стук, лязг металла, и Тоёхара начал спускаться по лестнице. По «гостинке» прошел ропот. Даже Андо и пятеро сатанистов одновременно воскликнули: «Вау!», а Исихара отвернулся от телевизора, встал со своего кресла и раскрыл от изумления рот.
Тоёхара спускался, издавая металлический скрежет и останавливаясь на каждой ступеньке. Сапоги с высокой шнуровкой были слишком велики для его коротких ног и доходили почти до коленей. Должно быть, подметки были подбиты металлом, отчего и происходили эти лязгающие звуки. Полы черной форменной куртки достигали голенищ сапог, а на голову был наброшен капюшон. Шлем зеленого цвета был слишком мал для бритой головы Тоёхары и напоминал вылезшую погреться на солнце черепаху. Большая часть лица Тоёхары была скрыта противогазом с резиновой трубкой в районе рта для фильтрации ядовитых газов, но и противогаз был ему мал, отчего резина маски глубоко врезалась в щеки и подбородок. С шеи на ремнях свешивались странные на вид оптические приборы, а под курткой виднелся бронежилет, к которому было пристегнуто множество разных предметов, громыхавших при каждом шаге. В обеих руках Тоёхара держал по винтовке, а в пристегнутой к поясу кобуре был еще пистолет.
Ограниченный обзор и тяжелые сапоги заставляли его спускаться осторожно, ставя обе ноги на одну ступеньку. Силуэт Тоёхары сделался почти круглым. Он не был похож на солдата; впрочем, он не был похож даже на человека — скорее, на робота из «Звездных войн» или «Звездного пути». Но Тоёхару знали, как парня серьезного и по-своему чувствительного, поэтому никому не пришло в голову смеяться.
Когда он спустился с последней ступени, стало слышно его дыхание, перекрывшее даже тему из «Индианы Джонса». Мори, которого в школе звали Паровой Свисток за тяжелое и хриплое дыхание, и то дышал тише. После того как старший брат расправился с родителями, Мори отправили в приют неподалеку от дома родителей отца. В самом начале его пребывания там его отрядили на ферму, где выращивался крупный рогатый скот. Но ему не повезло: на ферме происходил забой коров, и Мори услышал, как они ревут, когда их убивают ударом прикрепленного к металлическому брусу шипа. Этот звук заставлял Мори приседать на корточки, зажимая руками уши, плача и чувствуя, как жизнь выходит из него самого. Сейчас дыхание Тоёхары напомнило ему тех несчастных коров.
Все видели, что с каждым шагом Тоёхаре становится хуже, и, когда он спустился, его инстинктивно подхватили под руки.
До этого Канесиро каждый раз пристально разглядывал униформу и оружие, но при виде Тоёхары он скривился, словно от боли, и отвернулся. Такегучи и Фукуда перестали развлекаться со своими бомбами — «печеньками» и убрали их обратно в сумку. Ямада пролил чай прямо на бежевый пиджачок из Гондураса, но даже не заметил этого. Феликс и Мацуяма на этот раз не стали аплодировать, как они делали раньше, а остались сидеть, склонив головы и обняв руками колени. Пятеро сатанистов стояли неподвижно, а Андо с открытым ртом попытался спрятаться за Миядзаки. Даже Исихара утратил свой обычный апломб.
— Ух ты, Тоёхара! — пискнул кто-то.
Один только Такеи оставался в приподнятом настроении. Мори вспомнил, как он читал о военных кино- и фотокорреспондентах. Эти люди продолжали ловить удачный кадр даже во время тяжелых артобстрелов, начисто позабыв о страхе.
Дыхание Тоёхары действовало не только на органы слуха — оно отдавалось в мозгу и груди. Когда его сапоги грохнули по полу: «Бум-бум!» — всем стало жутко. Ремни, подвесы и бронежилет издавали неприятный звук, капюшон шевелился от ветра, что врывался в открытое окно, гофрированная трубка противогаза медленно покачивалась из стороны в сторону. Трубка была слишком короткая, чтобы напоминать хобот слона, и слишком длинная для свиного рыла. Под маской противогаза невозможно было различить выражение лица Тоёхары.