«Фаустники» в бою

Васильченко Андрей Вячеславович

Командир штурмовой группы принял решение под прикрытием огня артиллерии и станковых пулеметов, воспрещающих противнику ведение огня из здания гостиницы, уничтожить огневые точки в окопах около нее, сделать проходы в баррикадах и в стенах для проникновения штурмовой группы внутрь здания. Под прикрытием огня и дымовой завесы, поставленной дымовыми шашками, группа одновременно всеми тремя партиями ворвалась в здание гостиницы и уничтожила сопротивляющегося противника.

Другим характерным примером действий штурмовой группы является бой 240-го гвардейского стрелкового полка в г. Познань за опорный пункт противника в мясокомбинате. Для штурма мясокомбината была создана штурмовая группа в составе 50 человек; на усиление ее были выделены батарея 76-миллиметровых дивизионных пушек, две полковые 76-миллиметровые и две 45-миллиметровые пушки. Мясокомбинат состоял из большого четырехэтажного корпуса с системой вспомогательных зданий, прилегавших к главному корпусу. Группа зданий мясокомбината была обнесена кирпичной стеной, доходившей до второго этажа центрального корпуса. Из окон третьего и четвертого этажей противник обстреливал ружейно-пулеметным огнем подступы к стене, а при попытке наших артиллеристов

выкатить орудия для стрельбы прямой наводкой выпускал множество снарядов из Фаустпатронов. Как правило, каждая улица, по которой наступали стрелковые подразделения, простреливалась огнем снайперов и автоматчиков, а с дальности в 200 метров и Фаустпатронами.

^{Приведение Панцерфауста-30 («большого») в боевую готовность}

В ряде случаев, исходя из сложившейся обстановки, артиллерии приходилось двигаться по улицам, у которых только одна сторона была очищена от противника. В таких случаях расчеты применяли своеобразные тактические приемы. Так, на одной из улиц Берлина стрелковое подразделение, несмотря на все попытки, не могло овладеть укрепленным зданием и вынуждено было залечь. Дом необходимо было разрушить, но улица простреливалась огнем пулеметов и снайперов откуда-то из глубины. Тогда на эту улицу были выдвинуты два полковых орудия, которые открыли беглый огонь вдоль улицы. После нескольких разрывов улица заполнилась дымом и пылью. Противник был ослеплен. Пользуясь этой своеобразной дымовой завесой, артиллеристы вывели на эту улицу на прямую наводку заранее вооруженную 203-миллиметровую гаубицу. Полковые орудия вели беглый огонь до тех пор, пока гаубица не изготовилась к стрельбе. С готовностью гаубицы к ведению огня прямой наводкой полковые орудия были завезены в ближайшие подъезды зданий. Гаубица, как только немного рассеялся дым, несколькими выстрелами разрушила опорный пункт, и штурмовая группа получила возможность продвигаться вперед.

^{Мастер-класс стрельбы из Панцерфауста}

Использование артиллерии, поддерживающей штурмовые группы против фаустников, не было редкостью. Редко легкие пушки выкатывали на прямую наводку. Этот способ стрельбы особенно эффективен в уличных боях. Расчет отыскивал цели, делал несколько выстрелов и, прикрываясь бронированным щитом орудия, медленно катил пушку вперед, вслед за штурмовыми отрядами. Один из артиллеристов группы поддержки штурмового отряда вспоминал: «Здесь нам и особенно танкистам серьезное беспокойство доставляли фаустники, которые укрывались за стенами домов, в подъездах и подвалах. Вот из-за угла четырехэтажного дома показались немецкие каски. Кравченко припал к панораме. Нажимает на спусковой механизм. Пушку рванул выстрел, замок со звоном выплюнул гильзу. Осколочно-фугасный снаряд срезал угол дома, и немцев с фаустпатронами как не бывало. По просьбе пехотинцев мы усиливаем огонь по ближайшим домам, а в это время стрелки подползают к ним, швыряют в окна гранаты и молниеносно врываются в здания. Мы переносим огонь на следующие дома, туда же, прижимаясь к стенам зданий, устремляются пехотинцы, другие пробиваются в дома с тыла — через черные ходы, проломы. И снова взрывы гранат, автоматные очереди. Бойцы от дома к дому перебегают очень быстро».

Вообще в уличных боях излюбленной тактикой немцев было оставить фаустников в тылу, дабы те из подвалов и окон верхних этажей внезапными выстрелами выводили из строя орудийные расчеты. Подобный случай описан в мемуарах офицера 420-го отдельного истребительно-противотанкового артиллерийского дивизиона: «В конце улицы на расчет Михаила Рудика напало около тридцати гитлеровцев с Фаустпатронами, автоматами и гранатами. От переправы через Шпрее и из углового здания их поддерживали станковые пулеметы. Прикрываясь щитом пушки, расчет развернулся у самого дома, но открыть огонь не успел. Откуда-то сверху прилетел Фаустпатрон и, ударившись в стену над самой огневой позицией, обрушил на голову бойцов груду битых кирпичей. Бойцы штурмового отряда, выручая артиллеристов, схватились с гитлеровскими автоматчиками. Но с пулеметами сладить не могли: до них слишком велико было расстояние. Осколки кирпичей вывели из строя все орудийные номера расчета, кроме командира. Тяжело раненный, наводчик Петр Ильюшин, истекая кровью, все же дотянулся до панорамы и дал выстрел по окну подвала, из которого строчил пулемет. Выстрелил и упал, потеряв сознание. У орудия остался один Михаил Рудик. Он зарядил пушку и вторым выстрелом загнал в реку группу немцев, окопавшихся у парапета».

^{Опасаясь выстрелов из развалин, советские танкисты предпочитали «экранировать» броню машин}

Если говорить об экранировании советских танков, то первые упоминания о применении подобной практики для обороны от Фаустпатронов относятся еще к 1943 году. 17 мая 1943 года заместитель командующего бронетанковыми войсками Красной Армии по всем вопросам деятельности командования БТВ Н. И. Бирюков встречался со Сталиным. У них произошел не самый приятный для Бирюкова разговор. В ходе данного разговора, проходившего жестко, И. В. Сталин формулировал ряд указаний по учету, хранению и использованию образцов, как он сказал, «нововведений в танках и танковом вооружении». Большинство указаний И. В. Сталина были ясны и не требовали особых комментариев. Характерно, что Верховный Главнокомандующий вспомнил о специальном полке опытных танков, снабженных экранирующими устройствами, поглощающими энергию кумулятивного (концентрирующего) действия взрыва немецких

артиллерийских снарядов и пехотных гранат, в том числе только что ставших применяться Фаустпатронов. Сам Бирюков отмечал, что «последние были весьма эффективным средством против наших танков. Верховный Главнокомандующий, памятуя о „фаустниках“, потребовал доложить, где находится полк с экранирующими устройствами, на случай его практического использования». К концу 1944 года экранирование советских танков стало повсеместным явлением. На машинах устанавливались экраны из 6–10-миллиметрового железа. Они прикрывали наиболее уязвимые места танков, заставляя в случае попадания преждевременно сработать кумулятивную мину. Впрочем, данная практика прижилась не сразу. Многие офицеры не понимали смысла слова «экранирование». Пример подобного восприятия был приведен в мемуарах командира 301-й стрелковой Сталинской ордена Суворова 2-й степени дивизии Антонова B. C. «По разбитым улицам добрались до 1050-го стрелкового полка. Я остался у И. И. Гумерова, а Д. С. Наруцкий пошел искать танкистов. Вернувшись, он рассказал, что командующий бронетанковыми войсками фронта генерал Г. Н. Орел предложил ему экранировать танки от фаустников.

— Что значит экранировать танки? Я что-то такое не слыхивал. Может быть, и нам экранирование танков сделать?

— Это, товарищ комдив, когда на борт танка навешивается дополнительный броневой лист для защиты от кумулятивных снарядов фаустпатрона.

— Что же, пойдем на командный пункт дивизии и будем готовиться к бою на завтра.

Затем с полковником Д. С. Наруцким и подполковником И. И. Гумеровым я поднялся на верхний этаж здания, чтобы лучше просмотреть направление наступления вдоль Саарландштрассе и внутренний двор гестапо.

Мы с болью увидели подбитые и горящие танки на площади перед Потсдамским вокзалом.

— Да, теперь мне понятна тревога генерала Орла и других танкистов, — со вздохом проговорил полковник Д. С. Наруцкий».

Однако отнюдь не все танкисты приваривали к своим машинам экраны. Для того чтобы минимизировать ударную силу Фаустпатронов, нередко советские танкисты прикрепляли к броне своих боевых машин найденные в близлежащих домах матрасы с железными пружинами. Это импровизированное защитное средство выступало в роли экрана, причем после боя его не надо было переваривать — достаточно было найти новый пружинный матрас.

^{Немецкий солдат ведет огонь из противотанкового ружья 38 во Франции}

К концу военных действий советские танкисты придумали новую тактику борьбы с фаустниками. Из танковых пулеметов активно обстреливались все оконные проемы, если дело было в городе, или открытые места, если танки двигались по пересеченной местности. Во многих случаях, когда танки не имели достаточного пехотного прикрытия, это было единственной возможностью не попасть под выстрел из Фаустпатрона. Подобную ситуацию можно проиллюстрировать воспоминаниями одного офицера-танкиста: «В перископ командир батальона заметил несколько фаустников: они пробирались густым кустарником по краю оврага. Пехотного прикрытия под рукой не было. Иванов приказал танкистам периодически прочесывать пулеметами подозрительные участки, а сам с несколькими бойцами отправился истреблять „истребителей танков“. Фаустники были уничтожены, но храбрый комбат получил в завязавшейся перестрелке пулю в колено». Использование пулеметов, в том числе трофейных, установленных на броне танка, позволяло успешно справляться с гранатометчиками противника. «Меня беспокоила мысль о „фаустпатронах“. Предупредил экипажи бдительно просматривать кусты, любые заграждения, где мог затаиться фаустник, а сам думал, как бы быстрее разжиться у немцев пулеметами МГ-42, я уже привык к ним, всегда пользовался на других фронтах: ими хорошо прочесывать местность и уничтожать пехоту и фаустников». Или другой пример: «На пути к Трахтенбергу бригада встречала мелкие разрозненные части и группы противника, они устраивали засады и наносили удары фаустпатронами. Чтобы избежать потерь в танках и людях, в бригаде установили незыблемое правило — прочесывать пулеметным огнем опушки лесов, рощ, придорожные кусты и канавы. В населенных пунктах такой обработке подвергались подвалы, первые этажи, чердаки. Эта предупредительная мера дала положительные результаты. Мы почти не имели потерь от огня фаустников». Но в большинстве своем подобного геройства от танкистов не требовалось. При появлении фаустников на открытой местности было достаточно запросить подкрепления. Как вспоминал участник последних боев: «5 мая 1945 года наш полк сделал последний налет на порт, где в пакгаузах забаррикадировались остатки гитлеровских банд, вооруженных фаустпатронами. Они подбили несколько наших танков, и командующий 2-й ударной армией генерал И. И. Федюнинский справедливо решил, что боевую задачу по уничтожению фаустников быстрее и лучше всех выполнит штурмовая авиация».

Если говорить о способах действия войсковой части в условиях крупного города и противодействии фаустникам, то лучше всего это разобрать на примере 756-го стрелкового полка, ведшего ожесточенные бои в Берлине. К слову сказать, именно в этом полку располагалось одно из легендарных знамен, водруженных на рейхстаг — так называемое «знамя № 5».

С вступлением в Берлин солдаты полка обнаружили, что основная масса огневых средств располагалась в амбразурах (приспособленных к обороне окнах и дверях) первого этажа, подвальных или полуподвальных помещений. В первых и подвальных этажах зданий располагалась большая часть гарнизона опорного пункта, которая использовалась как для ведения огня, так и для маневра в период боя в городе.

Большинство огневых средств располагалось в угловых зданиях, а фланги прикрывались баррикадами толщиной до 4 метров. Баррикады, в свою очередь, прикрывались огнем автоматчиков и орудий, а также располагавшимися на флангах баррикад солдатами, вооруженными Фаустпатронами. Промежуточные здания узлов сопротивления оборонялись меньшими силами, но подступы к ним прикрывались многослойным косоприцельным огнем орудий и пулеметов. На перекрестках улиц в землю закапывались тяжелые танки для ведения огня по нашим танкам и пехоте, наступавшим вдоль улиц.