Фаворит смерти 1
Шрифт:
Я слышал четкий выстрел. Я чувствовал как пороховые газы ударили мне в лицо. Я ощутил давление пули на висок. Но не более. Время словно остановилось. А я оставался жив.
Мои друзья стояли так же, замерев, глядя на меня. Их нелепые испуганные выражения лиц развеселили меня. Мне вдруг стало весело. Какая же глупость! Вышибить самому себе мозги!
Выстрел произошел. Но почему я еще не мертв? Почему остановилось время?
Я осторожно отодвинул голову от револьвера и заглянул в самое дуло. Там виднелся округлый
Что происходит?
«Слишком рано, — вновь прошипела Смерть. — Наступит время и я обязательно заберу тебя к себе. Но не сегодня».
«Почему?» — только и смог подумать я.
«Для осуществления одного моего замысла», — ответила Смерть.
«Какого?»
Смерть не ответила.
«Ну вот, опять меня используют для каких-то своих целей», — злобно подумал я и вдруг почувствовал как рука с оружием сама собой отклоняется в сторону, словно ее оттянула инородная сила, уводя траекторию полета пули выше головы.
«Еще не время», — прошелестел в ушах ветер…
…и все ожило.
Грохот. Вскрик Андрея. Удивленный взгляд Елисея.
— Чтоб тебя! — только и смог выдавить Андрей.
Хмель как рукой сняло. Я протрезвел разом и только смотрел на револьвер в руке. В ушах от выстрела звенело.
— Промахнулся… — выдохнул Елисей, не веря собственным глазам. — Промахнулся!
«Помогли промахнуться», — подумал я.
Меня вдруг ударил мандраж, начало трясти, ноги едва не подкосились. Я облизнул пересохшие губы, оглянул друзей.
— Вот видишь, — спокойно произнес Бартынов, забирая у меня оружие. — Даже пуля тебя не берет. Или ты супермазила!
— Ты сумасшедший! — закричал Андрей. — Зачем вообще достал оружие?! А если бы он себя… того…
— Кому суждено умереть от…
— Да задрал ты со своей философией! Псих!
— Ребята, — позвал всех Елисей. — Пора валить — выстрел уже слышали городовые, наверняка сюда наряд направили. Ничего хорошего можно не ждать, могут и со школы погнать.
— Бежим! — выдохнул я и рванул.
Сзади раздался свисток, потом старческий голос городового покричал:
— Стоять, бездельники! А ну стоять! Ух, я вам намылю шеи!
Мы драпали через дворы и смеялись в голос. Этот смех был нервным, но с помощью него мы высвобождали тот груз и напряжение, которые пережили за считанные минуты.
Когда от погони удалось оторваться, мы остановились перевести дыхание.
— Вы отличные парни! — произнес Бартынов, обнимая нас. — Давно я так не ощущал Праздник! Кипение в душе! Чудесно! Просто чудесно! Вся меланхолия прочь, жизнь бурлит в жилах! Обязательно еще раз устроим такой Праздник!
— Обязательно, — кивнул я. — Только чур без револьверов!
Мы рассмеялись.
— Ну что, по общагам? — спросил
— Что?! — удивился Бартынов. — Ни в коем случае! Давайте еще выпьем, я знаю одно место — закачаешься!
— Поздно уже, — произнес я, поглядывая на луну, лениво светившую в небе.
— Надо промочить горло — такой стресс все-таки, — со знанием дела ответил Никита.
И я согласился. Стресс и в самом деле был невероятный — я едва держался на ногах, да и не до конца выветрившийся хмель просил добавки, вновь взыграв в крови. Хотелось вытравить из воспоминаний этот эпизод с револьвером, но еще больше — разговор со Смертью. Списать его завтра по утру на пьяный бред.
— Ну вот и отлично! — обрадовался Бартынов.
Мы двинули через темные улицы, ведомые Бартыновым. Никита долго говорил о фатуме, о судьбе и роке, размышляя о пуле, смерти и прочих потусторонних вещах, чем изрядно нам надоел. Чтобы хоть как-то угомонить пьяного философа, мы принялись петь песни. Через несколько кварталов, под мое пение «Агаты Кристи», которой в этой реальности не существовало, мы подошли к красной витрине.
— «Заведение мадам Зузу», — прочитал я ярко-розовую неоновую вывеску. — Это что?
— Сейчас узнаешь, — подмигнул мне Бартынов. И махнул остальным. — Пошли! Сейчас повеселимся.
Мы вошли внутрь.
Догадки мои подтвердились — мы попали в публичный дом.
— Никита, ты чего? Нас же за это из школы отчислят мигом, если узнают.
— Если узнают! — улыбнулся Бартынов. И обратился к распорядительнице, которая вышла к нам в одних стрингах.
Была она уже в возрасте, но формы имела весьма аппетитные и знала себе цену, всем своим поведением показывая — она здесь хозяйка.
— Мадам Зузу, мы хотим расслабиться.
— О! Кто же к нам пожаловал? — обрадовалась она, увидев Бартынова. — Постоянный клиент.
— Верно! — улыбнулся тот. — Да еще и новых клиентов тебе привел. За такое в хороших заведениях скидку дают.
— Тебе и без гостей скидка всегда есть!
— Знаю!
— Так чего изволите? — спросила та, оглядывая нас. — Блондинки? Брюнетки? Рыженькие? Может быть, какие-то особые предпочтения?
— Все и сразу! — воскликнул Никита, доставая платежную карточку.
Я еще некоторое время метался в сомнениях, все-таки мне не хотелось предавать таким образом Агнете — подумать только, что бывает в голове у пьяного! Но когда в коридор вышло около двух десятков голых девушек — худеньких и пышечек, высоких и миниатюрных, совсем еще молодых и тех, про кого говорят «с опытом» — я сдался.
Зазвучала приятная расслабляющая музыка — или это у меня в голове уже началось представление? Принесли шампанского и мы выпили. Меня понесло.
Я схватил двух девчонок-близняшек и потащил их под одобрительные возгласы Бартынова в комнату.