Фаворит смерти 1
Шрифт:
Шр-р-рах!
Противник отразил удар каким-то замысловатым магическим заклятием — черная волна с треском разбилась о невидимую стену.
Герцен усмехнулся.
— И это все, на что ты способен?
И вновь метнул огнешар, который на этот раз вырвался прямо из ладони противника.
Надо отдать должное — Герцен прекрасно владел своим атрибутом и хорошо справлялся с огненной магией. Мне до него еще расти и расти.
Тугой комок ударился меня в живот. Со змеиным огонь шипением прожег одежду и едва не
Герцен злобно ругнулся.
Я бросился на него. Ударил в челюсть. Хук оказался гораздо лучше всяких магических заклятий. Простой, без всяких замудренных заклятий.
Герцен шумно выдохнул и упал на землю. Из разбитого носа полезли кровавые пузыри и сопли.
Я насел сверху противника. Стал осыпать его ударами.
Герцен крякнул, попытался увернуться. Потом, поняв, что сделать это легко не получится, врезал мне коленкой в спину.
От удара перехватило дыхание.
Секундная заминка — и Герцен отшвырнул меня в сторону. Я в последний момент успел остановить инерцию движения. Огненная стена оказалась в паре сантиметров от моего лица. Жар, идущий от нее, опалил брови.
— Убью! — вытирая разбитые губы и нос, прошипел Герцен.
И направился ко мне.
Я подскочил на ноги. Слева стена из огня начала расходиться в стороны — это пробивал к нам путь учитель Прохоров.
Одним движением Герцен вновь закрыл образовавшийся проход.
Я даже не удивился столь наглому поведению Григория. И не удивлюсь, если это ему сойдет в итоге с рук.
— Убью! — вновь повторил Герцен свое любимое слово и швырнул в меня какой-то черных клубок.
Достаточно сложное заклятие окутало меня своими сетями, спутало руки и ноги. Я попытался вырваться, но не смог.
«Я могу помочь тебе, — прошептала вдруг Смерть мне в самое ухо. — Одно слово — и я отправлю его в огонь».
— Нет! — выкрикнул я, чем смутил на мгновение Герцена.
«Нет! — повторил про себя я. — Нельзя убивать людей направо и налево!».
«Тогда он убьет тебя».
«Это мы еще посмотрим!»
Черный клубок заклятия, еще называемый «Зеркальный Ловец», я изучил одним из первых — спасибо за это Альберту Михайловичу. И потому знал за какие ниточки нужно будет потянуть, чтобы выпутаться.
Астральная проекция, напитка экстрактом, создание магической печати.
Получилось! «Зеркальный Ловец» начал рассыпаться на черные волокна.
Герцен вновь удивился. А я, не теряя ни мгновения, подскочил на ноги и контратаковал.
Огненная магия — это хорошо. Но вот против водной она бессильна. И потому я создал «Ледяное Озеро». Волна, возникшая из воздуха, сбила с ног противника, ударила по огню. Раздалось шипение, пар едва не ошпарил нас. Температура резко подскочила.
Но потом окружавшая нас стена начала распадаться, демонстрируя мечущегося в разные стороны Прохорова.
— Герцен! Вяземский! — взвизгнул он. — Герцен! Живо прекратить!
— Что, господин учитель? — будто ни в чем не бывало протянул тот, оборачиваясь.
Григорий
— Нарушение проведения схватки! Пользование запрещенной магией! Дисциплинарка! Отчислю! Немедленно доложу куда следует!
Прохоров начал грозить кулаками.
— Ну что вы, какая дисциплинарка? — хитро улыбнулся Герцен. — Я ни в чем не виноват. Вы же сами не объявили правила схватки.
— Что?! — вытянулся в лице учитель.
— А чему вы так удивились? Вспомните — не объявили. Верно ведь я говорю, парни? — Герцен глянул на своих дружков, стоящих отдельной кучкой.
— Верно! Так и есть! Не говорил, не говорил! — хором поддержали те.
— Вот видите. Так что насчет дисциплинарки я бы не стал так категорично утверждать и запугивать. Меня она точно не ожидает, а вот вас… тут подумать надо, — Герцен принялся загибать пальцы. — Инструктаж не провели — раз, обеспечение безопасности было слабым — два, мы ведь могли и убить себя, вон и соперника моего не обеспечили печатью защитой — это три, — Герцен зыркнул на меня. — Ведь верно я говорю, Максим?
— Пошел ты! — сквозь зубы поцедил я.
— Так ведь я… ведь вы же сами… — заикаясь, начал Прохоров. Такой наглости он никак не ожидал.
— Не переживайте вы так, — успокоил его Герцен. — Я поговорю с отцом, что-нибудь придумаем насчет вас. А пока идите.
— Что?! Да я… декану… докладную… Прямо сейчас же доложу декану о вашем поведении!
— Думаю, это лишнее, — внезапно раздалось за нашими спинами.
Мы разом обернулись.
— Докладной мне писать не надо — не зачем переводить бумагу, — это был декан Лонгвей. — Я все прекрасно видел собственными глазами.
Он вышел из толпы, плавно, словно плыл.
— Господин Лонгвей… — поклонился Прохоров. Он задыхался от переизбытка чувств и лезущих из него обилия слов.
— Господин Григорий Герцен хоть и был импульсивен и не сдержан, но по своему он прав, — сообщил декан.
— Что?! — не выдержал я. — Прав?!
Декан пристально с холодом посмотрел на меня, но не потрудился что-то ответить. Продолжил рассуждения:
— Я решил проверить как вы проводите учебные практики, ревизором сам захотел посмотреть. И как видимо не зря. Инструктажа от вас я так и не услышал, хотя это обязательное правило при проведении боевых практических занятиях. Тут я согласен с Герценым. Это очень серьезное нарушение.
— Так ведь я… не успел! — возмутился Прохоров.
— Не успели или забыли? — с нажимом спросил Лонгвей.
Преподаватель поник, кажется, он понял, что сейчас лучше не спорить с деканом, только себе дороже будет.
Я хотел уже вступить в спор, как вдруг увидел за спиной декана фигуру в черном костюме. Он явно был не из школьной администрации, да и на школьника уж точно не тянул.
Сердце мое сжалось, меня словно обдало холодом. Я понял кто это. Человек из «Красных Казематов». Сомнений нет.