Фаворит смерти 2
Шрифт:
Повисла напряженная тишина.
— Ладно, не будем о грустном, — нарушил молчание я. — Давайте изучать инструкцию, нам еще норму делать. До поздней ночи тут, наверное, будем сидеть.
Все кисло принялись за работу.
До поздней ночи — это были еще оптимистичные слова. Мы провозились всю ночь, разбирались с хламом и коробками.
Для начала привели в порядок маркировку — некоторые ящики были не подписаны, некоторые подписаны, но содержимое их не соответствовало маркировке. В какой-то момент я даже не стал удивляться
Потом провели ревизию. Как оказалось не все заявленные ингредиенты были в наличии. Зато нашлось то, чего в списке не было. При желании и должной сноровке, при наличии того, что у нас имелось, можно было сотворить весьма интересные и опасные конструкты, которых хватило бы, чтобы сравнять гарнизон с землей.
Надо отдать должное парням — никто не отлынивал от работы, и даже здоровяк Раш таскал коробки.
Где-то под утро мы разобрались с вещами и усталые повалилась на стулья. Понимая, что план нам за сегодня точно не выполнить, я дал команду «отбой!». Подпустить уставших и едва соображающих людей к магическим реактивам я не мог себе позволить. Угробим и себя, и материал, и кучу бед наворотим. И пожар в заготовительном участке — это только маленькая его часть.
Вздремнуть удалось часик, не больше. Вскоре заготовительный участок наполнился шумом и голосами — приходила утренняя смена.
— Вяземский!
В коморку зашел Гамильтон — выспавшийся и свежий.
— О! Я вижу, вы тут убрались. Молодцы, похвально! А что с планом? Где коробки с боеприпасами?
— Их нет, — ответил я, с трудом поднимаясь — от слабости качало.
— Как это нет?! — закричал Гамильтон. — Как это нет?! А что я начальнику гарнизона скажу? Фронт требует! А вы ни черта не сделали! Вы же враги Родины! Госизменники!
— Разгребали бардак! — пояснил я, с трудом заставляя веки не схлопнуться.
— Да плевать мне на бардак — хоть грязью тут и плесенью зарастите! Но чтобы каждый день норму выдавали!
Гамильтон глянул на часы.
— До обеда есть время — шлепайте конструкты. Иначе… — Гамильтон провел большим пальцем по горлу, красноречиво показывая, что с нами будет.
И громко хлопнув дверью, ушел.
— Что будем делать? — понуро спросил Остап, поглядывая на остальных.
— Конструкты делать! — бодро сказал Тахир. — Начальник, ты только покажи один раз как — а мы подхватим. Шавкат пять классов образования, Таджихон — семь, мозги имеются.
Я махнул рукой. Взял инструкцию и принялся читать, попутно собирая необходимые ингредиенты. Идея была такой — создать один экземпляр и при этом посмотреть где можно подключить к работе парней, чтобы те с ней справились и не натворили дел.
Общий процесс изготовления занял тридцать две минуты. С учетом того, что нам надо было до обеда сделать сто снарядов, получалось что мы крупно влипли. Такой объем точно нам не осилить.
Конечно, можно было на процессе отсечения фона подключить, скажем, Осипа. Там ничего сложного — просто наливай в колбу по тридцать миллиграмм осадочного субстрата. Без всяких заклинаний.
Узбеки отлично бы справились с физической работой — готовили колбы, раскладывали бы их в ряд, чтобы Осипу было удобнее заливать.
Евгения, Клима и Ивана можно было бы поставить на отсушку верхней фракции. Не самое безопасное, но эти должны справиться. Тут главное- осторожность.
Я возьму на себя самую опасную и сложную работу — контроль моля субстрата и выведение магического компонента.
Получался такой мини конвейер. Форд бы позавидовал.
К нам в каморку постучал дежурный, не дождавшись ответа, заглянул. Напугано огляделся, позвал меня, без лишних слов протянул сотовый телефон.
— Это что? — не понял я.
Тот лишь заговорщицки подмигнул и поспешил уйти.
Я глянул на телефон. Он был старый, кнопочный, весь в трещинах. Ожидая какой-то подставы, я уже думал куда спрятать его, чтобы не попасться на проносе запрещенки, как вдруг раздался противный звонок.
Я некоторое время колебался, но все же ответил.
— Да?
— Максимка! — раздался знакомый девичий голос.
— Ольга? Ты как… как тебе удалось найти меня?!
— Для меня нет ничего невозможного! — с гордостью ответила та. — Просто знаю одного парнишку, который в твоем гарнизоне работает, через него попросила на тебя выйти.
— Ну ты даешь!
— А то! Вот звоню, узнать, как у тебя служба идет?
— Хорошо идет, — ответил я, поглядывая на парней — они, поняв, что начальник отвлекся, вновь начали спорить о том, можно ли при помощи щелчка Тоджихона врезал по мошонке теперь уже Гамильтону и о том, что будет если указательный палец Шавката в его нормальном состоянии засунуть в задницу начальника гарнизона, а потом вытянуть. — Много интересных людей вокруг. Высокоинтеллектуальные беседы о высоком ведем. В общем, у меня нормально все. Ты лучше расскажи, как там дела дома? Расскажи, что делается? Какие новости.
— Новостей много, — голос Ольги из звонкого, радостного стал напряженным.
Я понял, что не все так хорошо, как хотелось бы.
— Сашка рвет и мечет. Твой финт с армией ему порядком карты перемешал. Мне кажется, он сейчас какие-то другие схемы разрабатывает — все время уезжает куда-то, звонит кому-то. Но что-то разузнать я не могу. Поняв, что меня не перетянуть на свою сторону, он не разговаривает теперь со мной.
— А от Воцлава есть вести? — с надеждой спросил я.
— Пока нет.
— О Бартынове что-то слышно?
— Слышно, — голос Ольги стал еще более напряженным. — Он поймал Григория и держит где-то у себя в подвалах — так, по крайней мере говорят. Возможно и в живых его уже нет. Герцен-старший объявил роду Бартыновых кровную войну.
— Что?! — не смог сдержаться я.
— Именно так. Прилюдно, как и полагается.
— Но ведь они сами это все затеяли! Сами убили Никиту Бартынова!
— Герцен требует вернуть ему сына. Говорит, что признания были получены не по закону.