Фаворит смерти 2
Шрифт:
Настоящие дарованные, те, кто из родовых кланов, сейчас на передовой. Их дар — настоящий дар, а не вот это вот все, — используется в самом настоящем бою.
Я оглядел стоящих. Что можно было с ними сделать? Какие с них магические конструкты можно требовать?
Невольный вздох обреченности вырвался из груди.
Ладно, что-нибудь придумаю. Не навечно же я тут. Месяц только продержаться.
— Итак, — обреченно, смерившись с обстоятельствами, произнес я. — Двинули к старшему
Договорить я не успел. По гарнизону пронзающим жалобным звуком начала растекаться сирена — сигнал тревоги.
— Что это? — испугано воскликнул Остап, смотря на столб с громкоговорителем.
Я лишь пожал плечами. Хотел бы и сам знать, что это за сигнал и что в таких случаях необходимо делать, куда бежать и где прятаться.
Из одного из ангаров начали выходить солдаты — все были работниками древесного цеха, поэтому и вид был соответствующий — в опилках, пыли, стружке.
— Что случилось? — спросил я одного из парней.
— Разведка вернулась, — ответил тот.
Голос его был напряжен.
— Какая разведка? — не понял я. — Я думал это сигнал тревоги.
— Так и есть. Оповещают, что Врата открываются — чтобы разведотряд впустить. Они с первого круга прибыли.
Мне стало интересно.
Я оглянулся в сторону Барьера, через некоторое время и в самом деле обратил внимание, что расположение некоторых частей стены изменено.
— Пошли посмотрим? — предложил Остап.
Я согласился.
Мы вышли с участка, остановились возле центральной дороги — оттуда открывался вполне нормальный вид на происходящее, да и не далеко ушли от основного своего производства.
Отсюда было видно что там, за открытыми Вратами Барьера, была густая тьма. Я удивился увиденному. Стоял день, солнечный, жаркий. А там — непроглядный мрак. И несколько десятков фонариков, освещающих путь идущим, змеей ползущие к Вратам.
Разведотряд понес сильные потери — это было видно по носилкам, которые несли идущие.
— Раненые! — раздался впереди голос начальника гарнизона. — Медслужбу сюда! Срочно!
Но медслужба уже была на чеку. Несколько человек подбежали к идущим, перехватили носилки и понесли в лазарет.
Остальные пришедшие, кто мог передвигаться на своих двоих, уныло побрели к дому офицеров.
Я глянул на одного из раненных… их сердце мое кольнуло. Знакомое лицо.
Я рванул по дороге, прямо туда, к Вратам.
— Максим Петрович! — крикнул Остап. — Нельзя туда!
Но я его не слушал. Я видел раненного — изувеченного какой-то страшной силой и еще живого и мне самому становилось больно.
— Андрей! — крикнул я уже подбегая к лежащему.
Санитары
— Это мой друг. Мы вместе в Школе учились.
Поняв, что возможно наша сегодняшняя встреча будет последней, санитары остановились, дали обмолвиться парой слов.
— Ты как здесь оказался? — спросил я, оглядывая парня.
Этот был тот самый Андрей, мой друг, с которым мы учились, дружили, весело проводили время в Школе. Тот, который однажды спас меня от Герцена на Дикой Охоте.
— Да вот, служить пришел, — не весело улыбнулся тот. — Как увидел по телевизору, что набор объявил, так и пошел. А меня в разведроту сразу отправили. Сам же знаешь, как я могу бесшумно передвигаться.
— Помню, — кивнул я. — Так и познакомились!
— Ага! Помнишь, как я к тебе спящему подкрался?
Андрей скривился от боли.
— Что там, за Барьером, случилось? — спросил я, поглядывая на тьму, царящую за Вратами.
— Там… там… — глаза Андрея подернулись белесой пленкой. — Там… Никита Бартынов… там твой отец… там все… там все…
Изо рта Андрея начала выступать густая белая пена.
— Ему плохо! — крикнул санитар. — Срочно — в лазарет! Инъекцию адреналина!
— Я могу ему помочь! — кинул я санитарам. — Я знаю несколько магический конструктов, которые…
— Нет! — отрезал один из них. — Уставом запрещено чтобы посторонние помогали!
— Но я…
— Запрещено!
Андрея утащили прочь.
— Максим Петрович! — ко мне подошел Остап. — Нам сюда нельзя — не наша территория. Накажут.
Он потянул меня прочь.
Я нехотя поднялся, проводил Андрея взглядом, запоминая в какую именно дверь его заносят. Обязательно к нему загляну на досуге — чего бы мне это не стоило.
Мы вернулись к заготовительному участку. Там нас ждали остальные члены отряда, живо споря о том, можно ли при помощи щелчка Тоджихона раскромсать мошонку начальника гарнизона. Сошли на том, что нельзя — у начальника наверняка там какая-нибудь ракушка с защитой стоит для таких возможных инцидентов.
— Пошли внутрь, — приказал я.
Мы вошли в темный ангар, где, как оказалось, трудилось множество солдат. Кто-то таскал коробки, кто-то сшивал какие-то мешки, кто-то гремел склянками, переливая жидкости в разные сосуды. Каждый был занят своей работой и никто даже не поднял на нас взгляда.
Среди них ходил парнишка, с огромным журналом и огрызком карандаша, что-то все время записывая и подсчитывая.
— Костя, зеленого сколько осталось?
— Пять ящиков.
— Маловато.
— А я что сделаю? Рожу что ли?