Фаворит смерти 2
Шрифт:
Нижняя губа Евгении задрожала.
— Она умерла от болезни.
— Сочувствую.
— В общем, — девушка утерла навернувшуюся на глаз слезу. — Отец хотел завершать карьеру военного. Я не могла нарадоваться этому. Как однажды папа исчез. Он не вышел на связь в один день, второй, третий. Я звонила ему, но в итоге его сотовый лишь разрядился. Потом, через две недели, мне позвонили с незнакомого номера. Это был Олег, папин друг, я его знала — папа нас знакомил. Олег сказал, что папу по срочному приказу отправили за Барьер, на второй
Девушка глянула на меня.
— Разве такое возможно? Просто исчезнуть? С ним что-то случилось — я в этом уверена. И он жив — я в этом тоже уверена.
— И ты решила его найти? — понял я окончание истории.
— Да, — кивнула девушка.
— Ты же понимаешь, что это…
— Я его найду! — отчеканила та с такой интонацией, что спорить было бессмысленно.
— Это опасно.
— А что мне терять? — произнесла девушка. — У меня никого кроме него нет. У него тоже.
— А как тебе удалось сюда пробраться? Ведь медкомиссия, осмотры, документы, дезинфекция в бане, в конце концов… Они разве не заметили, что ты девушка?
Евгения улыбнулась.
— Я про дар вам немного соврала. Точнее, не досказала. Помимо того, что я читаю мысли, когда испытываю страх, есть у меня и еще один — я могу на не долгое время морок на себя накидывать. В военкомате не заметили — да им и не до этого особо было, там такой поток людей идет в связи с мобилизацией, допуски шлепают не глядя. А на медкомиссии я им воспользовалась, прибавила себе кое-каких органов дополнительных и грудь волосатую сделала.
Евгения хихикнула.
— Да и основной дар помог — читала мысли врачей и когда те максимально отвлекались, проходила медосмотр. Некоторых на интерес их разбалтывала.
— Как это?
— Ну, например, сидит врач, а сам мыслями совсем далеко — о рыбалке думает, или о бабах. Ну вот в этот момент и начинаешь ему про тоже самое говорить. А он и рад, там даже можно морок не накидывать, он тебе печать шлепает и пол часа без умолку, закатив глаза, рассказывает, как на прошлых выходных сазана под десять кило вытянул. А тебе только поддакивать приходится.
— А документы?
— Пришлось задействовать папины связи. У него есть друг один, еще со школы, дядя Леша, вот он помог, оформил. Пришлось правда денег подкинуть приличную сумму.
— Во дела! — присвистнул я.
— Максим Петрович, я вас прошу слезно — не сдавайте меня. Если надо, я пойду к начальнику гарнизона, буду проситься в другую бригаду, чтобы вас не подвести.
— В другую бригаду? — переспросил я. — И что, каждую ночь будешь морок на себя накидывать?
— Каждую не смогу, — сникла девушка. — Сил очень много съедает, у меня на раз в неделю только хватает.
— Женя, послушай, — я попытался облагоразумить девушку. — С твоим
— Нет, — словно выстрельнула девушка. — Он в порядке. И я его найду. Успокаивать меня не надо и говорить, что его больше нет. Он жив. Я это чувствую.
Я понял, что взывать о чем-то тут бессмысленно.
— Упертая!
— Максим Петрович, мне отца надо найти. Это моя цель в жизни. И я его найду.
Я глянул на Женю, понял — она не откажется от своих идей и пойдет до конца.
Но отпустить ее на произвол судьбы — пусть и со способностью ловко манипулировать людьми, — я не мог. Все ее ухищрения разобьются о какого-нибудь очередного Гамильтона, который в миг ее раскусит.
— Хорошо, — с неохотой ответил я, взвесив все «за» и «против». — Не надо никуда переходить, оставайся с нами, так будет спокойней. Да и за Барьер ты вскоре попадешь.
— Спасибо большое!
— Только я тебя прошу — не надо геройствовать. И если вдруг что-то будет тебе грозить — я имею ввиду, если будет риск раскрытия твоей легенды, — немедленно обращайся ко мне.
— Еще раз спасибо!
Евгения протянула мне руку и я ее пожал — кожа ладони оказалась мягкой, совсем не мальчишеской.
Девушка стрельнула глазками и пошла к остальным парням.
Пора было сваливать с этого участка, что меня с одной стороны радовало — не надо будет общаться больше с Гамильтоном.
До вечера удалось оформить пропуск на перемещение. Мы выдвинулись в сторону расположения третьего пехотного полка и через час были уже там. Строений здесь было больше, а вместо производств располагались склады. Здесь уже ничего не делали — здесь только готовились к войне.
Нас встретил дежурный, бегло объяснил, что мне нужно попасть в пятый корпус, где некий Карасик произведёт раскомандировку и объяснит что делать дальше.
Я приказал ребятам ждать меня у дежурки, сам двинул на поиски пятого корпуса.
Вокруг меня уже не было этой суетливости, что творилась в гарнизоне, солдаты, если и попадались, то никуда не спешили, вышагивали медленно, понимая, что каждый час может оказаться последним и потому необходимо насладиться этим мгновением, запомнить его.
Пятый корпус нашел быстро. Того, кто должен нас поставить на учет тоже.
В комнатке было тесно, она была заставлена книгами и картами — целыми рулонами карт, пахло давно не стираными носками.
В центре комнаты стоял небольшой столик, за которым сидел усатый мужичок низенького роста, склонившись над книгой.
Увидев меня, хозяин поднялся.
Был он приземист, жилист, обладал черными как смоль усами и такими же черными кустистыми бровями. Невероятно подвижные живые глаза искрились.
— Будем знакомы — младший штык-фендрик первого взвода третьего пехотного полка Карасик Володарь Тимофеевич, — отчеканил он, протягивая крепкую ладонь. — А вы, позвольте поинтересоваться, кто?