Фаворит смерти 2
Шрифт:
Так и не определившись, продолжил:
— В порядке, не в порядке, хорошие конструкты, или никуда не годятся — это все не важно. Думаешь там, за Барьером, хоть кто-нибудь воспользовался этими бесполезными стекляшками? Это все, — Гамильтон кивнул в сторону гарнизона, — полная ерунда. Шелуха. Так, чтобы хоть чем-то занять вояк. Пусть ковыряются на участках, делая всякую ерунду, чтобы не думать о том, как они сдохнут за Барьером.
— Тем не менее из-за этой, как ты выразился, ерунды, меня и мою команду перевели в другой полк.
—
Гамильтон аж закатил глаза от удовольствия.
— О! Это такая штука — закачаешься! Тоже наш гарнизон делает. Единственное, что действительно стоит делать, а не вот эти вот все магические конструкты.
Я вновь оглянулся. Вдали показалась охрана — надзиратели по режиму, — следящая за порядком в частях, но она была слишком далеко. Если меня увидят вместе вот с этим пьяных идиотом, то не будут разбираться кто прав, кто виноват. Обоих под суд отдадут.
— «Кисляк» — это такой порошок, — продолжал Гамильтон, — который помогает бойцам справиться со страхом, когда он за Барьер заступает. Придает сил, избавляет от ненужных эмоций, которые могут помешать в бою, бодрит.
Гамильтон достал из кармана небольшой прозрачный пакетик, в котором виднелся желтый порошок, сыпнул себе на палец и шумно снюхал.
— Хочешь попробовать?
— Нет необходимости — я не испытываю сейчас страха.
Гамильтон криво ухмыльнулся.
— А вот это вот зря! Ведь я все знаю!
Я он погрозил мне пальцем, на котором еще оставалась желтая пыль «кисляка».
— Зря не боишься! Я все знаю!
— Чего ты заладил — знаю, знаю? Иди лучше отдохни, пока охрана не увидела тебя и не задержала.
— Мне плевать на охрану. У меня везде есть связи. А вот тебе не поздоровится, когда начальство узнает, что у тебя в бригаде есть девка!
Гамильтон вновь ухмыльнулся.
Я насторожился.
Высоко над головой протяжно завыл ветер, принося с собой запах гари — на южной части Барьера жгли костры и топили гудрон, чтобы просмолить участок казарменной крыши. Вонь долетала даже до сюда.
— Кажется, ты перебрал с «кислым», — произнес я, украдкой оглядываясь — не услышал ли кто нас?
— Думаешь, я дурак? Нет! Я все понял. Не сразу, но понял. Так что тебе не отвертеться. Подумать только — девка! В бригаде Вяземского!
— Ты что-то перепутал — у меня нет в бригаде девушек.
— Ха! — Гамильтон дернулся, едва при этом не выронив пакетик из рук. — А вот я так не думаю. Девка есть. Самая настоящая! И ты, чтобы я не рассказал об этом начальнику гарнизона, будешь делать все, что я скажу. Или отправишься под трибунал. Ведь такое нарушение — это тебе не норму запороть. Тут наказание суровее будет. Так что
— Уверен? — усмехнулся я.
— Конечно! — кивнул тот. — Не хочешь под суд — будешь делать все, что скажу. Для начала, принесешь мне пять — нет! — десять тысяч коинов! Прямо сегодня! До вечера.
Гамильтон начал раскачивать головой, словно погружаясь в глубокий транс. Глаза его начали закатываться — кажется порция «кислого» дошла до мозга.
— Десять тысяч. Можно переводом, — повторил гортанным голосом Гамильтон, облизывая пересохшие губы. — Десять тысяч.
Собеседник вновь отсыпал порошка на палец и снюхнул. Сморщился, закатил глаза.
— Твою мать! Забористая штука.
Из носа тонкой струйкой потекла кровь, но Гамильтон даже не обратил на это внимание.
— Я знаю, ты сынок богатенький, деньги найдешь. Для тебя это не проблема. Десятка — вот теперь твоя новая норма! Ха!
— А что не миллион то сразу? Чего так мелочишься?
Гамильтон внезапно вытянулся в лице, соображая над вопросом. Растерялся. От слова «миллион» у него аж заискрилось в глазах. Он понял, что сглупил. Потом, опомнившись, он кивнул.
— Это только начало. Каждый день мне будешь по десятке носить!
— Ничего я тебе носить не буду, — тихо ответил я. — А ты иди лучше проспись.
— Ты что, не понял, что ты у меня на крючке?
Гамильтон схватил меня за плечо, потянул к себе, намереваясь ударить.
Не получилось.
Я ловко выскользнул из захвата.
— Не дури. А не то…
— А не то — что? — хищно спросил собеседник.
— Хуже будет.
Гамильтон рассмеялся. Потом вдруг сделал резкий выпад вперед.
Я успел увернуться.
И контратаковал.
Не сильным тычком ударил того локтем в бок.
Гамильтон вздрогнул, застонал. Потом сквозь зубы зашипел:
— Сучоныш! Я все начальнику гарнизона расскажу! Он твою шлюху — Женя, ее так, кажется, зовут? — в карцер запрет. А потом мне на растерзание отдаст! Мы ее все участком попользоваться возьмем на пару деньков!
Парень не блефовал. И это было плохо. Он знал про Евгению, а значит нужно было что-то срочно решать.
— Ну что, струхнул? — ухмыльнулся тот. — По глазам вижу, что струхнул. Деньги на стол — и все у тебя будет в порядке со своей подругой. Будешь дальше ее пользовать, или для каких ты там ее целей сюда приволок?
— Не будет тебе никаких денег, даже и не думай!
— Вот упрямый! — зарычал Гамильтон и вновь двинул в атаку.
На этот раз выпад был хорошим, с обманным финтом.
Я лишь успел увидеть как кулак полетел в самое лицо — и в следующее мгновение небо. Боль растеклась по носу, лицу.
— Твою деваху пустят по кругу, а тебя засадят в карцер и будут держать до тех пор, пока не сожрут клопы с крысами.
Гамильтон схватил меня за грудки и резко поднял. Тряхнул так, что у меня клацнули челюсти.