Фаворит смерти 3
Шрифт:
Новость была горькой, но я был благодарен Бартынову за то, что не он соврал, сказал все как есть, прямо.
Значит, есть время только до вечера. Что же, не так и плохо.
— Максим… — в комнату вломилась Ольга.
Нианзу остановил ее, начал что-то вещать, но сестра его не слушала.
Но вот увидев Бартынова, девушка остановилась, растерялась.
— Плох он, — хмуро ответил тот. — К вечеру умрет, если не найдем врача. Так что не мешай.
Это подействовало, Ольга мелко задрожала, но ничего не сказала, лишь
Бартынов некоторое время смотрел ей вслед, потом сел на кресло и принялся смотреть в телефон — видимо выискивая нужный номер.
— Вам что-нибудь принести? — спросил у меня Нианзу.
— Да, — вместо меня ответил Бартынов. — Водки. И льда. Двойную порцию водки. И что-ниудь из сигарет — без разницы что.
Нианзу поклонился, вышел.
— А вот и первые новости подошли, — усмехнулся Бартынов.
Я осторожно скосил взгляд. Увидев, что я в сознании, он показал мне телефон, на котором читал новостные сайты.
— «Бартынов вернулся!». Это заголовок с «Горячих вестей». Слушай что пишут: «вспыхнувшие между семьями Герценых и Вяземский внутренний раздор поддержал глава рода Бартыновых». Ты слышал? «внутренний раздор»! Вот ведь черти! Война! Пишите прямо — «Война»! Но нет, боятся. Хотя чего уже боятся — и так все знают.
Бартынов хмыкнул, перелистнул пальцем на другую новость.
— А вот это? «Кто-то кого: Верхняя палата и Нижняя?». Намекают на то, что я с Верхней. И что с того? Ты вот с Нижней. И Герцен с Нижней. Пишут всякую чушь, лишь бы заголовок сделать интересным.
Бартынов вновь начал листать.
— Ага, а вот тут с пометкой «срочно». Ну-ка, почитаем.
Он погрузился в чтение, и с каждой новой строчкой лицо его становилось все хмурнее и хмурнее.
— Что там? — прошептал я.
Самому стало интересно.
— Император Российский решил распустить обе палаты. Ожидается это после проведения бала, посвященного жертвам вчерашних столкновений народа, — Бартынов задумался. — Теперь понятно, почему так все в открытую начали грызню: узнали, что конец близок, боятся за свои шкурки, пытаются вместе держаться, чтобы понятно кто выйдет на переизбрание и тому задницу потом подлизать первым.
Мне стало не по себе. Я понимал, что переизбрания может и не случится — если я что-то не придумаю с заданием «Красных Казематов».
— Я видел у Герцена защиту родов. Кто пошел с ним против меня? — спросил я.
— Известно кто — Аксенов. Правда пока не в открытую. Ему в открытую нельзя — все-таки не абы кто, а надворный помощник. Ему вообще в таких мероприятиях не рекомендуется участвовать. А он туда же. Еще слышал про Соколовых — у них тоже какой-то интерес есть во всем этом.
— А со мной только вы, — ответил я. — Может быть, не стоило идти…
— Это не из-за тебя, парень, — ответил Бартынов. — Не надо из себя делать важную фигуру. Я просто хочу уничтожить Герцена. В прошлый
Последнее Бартынов прошептал зловещим шепотом.
— Вполне неплохой план, — кивнул я.
И провалился в забытье.
Я ощутил силу. Небывалую, страшную, о какой даже и представить не мог. Он бурлила во мне, текла горячей лавой. Это было сравнимо с тем, что я ощущал, когда на Дикой Охоте попал в западню и принял договор со Смертью. Но в этот раз в разы больше. В разы мощнее.
«Уничтожь их», — прошептала во мне Смерть.
Я чувствовал — она была довольна такой трансформации. Обмен был взаимовыгодным — я получал силу Смерти, а вот что получала она? На этот вопрос я не знал ответа. Но чувствовал — если бы не это что-то, то Смерть навряд ли вообще предложила бы это.
Возможно, все это и было сделано так, чтобы произвести в итоге это слияние? Чем черт — точнее Смерть, — не шутит? Она пыталась отговорить меня заходить за Барьер. Но как-то слабо, не настояв. А ведь могла бы и просто приковать цепями, если так боялась и тревожилась за мою жизнь.
Или у меня опять начинается паранойя? Обстановка и натянутые нервы не способствовали спокойному потоку мыслей. Да еще это темнота.
«Уничтожь их всех», — повторила Смерть.
И я начал действовать.
Магические конструкты доставал из глубин память, причем, как мне показалось, не из своей.
Складываясь с моей сущностью, они обретали какие-то патологические, кривые формы. Слишком отвратительные, чтобы быть правильными.
Но Смерть лишь довольно кивала:
«Бей! Бей! Бей!»
Я швырнул один несуразный конструкт. И убедился — он был поистине страшен. Одного демона развоплотило в считанное мгновение. Он растворился во тьме, словно облитый кислотой.
Увидев это, другие бесы истошно загудели:
— Мой? Мой? Мой?
Теперь самоуверенность и злость сменились страхом и удивлением.