Фаворит
Шрифт:
— Приветствуем господина в Белоречье! Уже наслышаны, наслышаны! Жаль, встречать можем только вот так, у нас староста убег! — мужик развел руками. — Но тут уж мы ничего поделать не могли. Так что пока без головы, не серчайте!
— А ты кто такой будешь? — спросил я.
— Я-то? Казимиром кличут. Кузнец тутошний.
Ну, об этом я мог бы и сам догадаться. Толстые руки, широкие плечи и шея такой толщины, что просто так не задушишь. Он переоделся, надел рубаху с вышивкой, но в бороде виднелись подпалины, а на коже — свежиеожоги. Я спустился с коня, пошел к толпе встречающих.
— Не вижу, почему нас должно беспокоить отсутствие старосты. Всегда можно назначить нового.
Я обвел взглядом толпу. Люди вертели головами, шепот стал громче, кто-то в задних рядах крикнул, но тут же замолчал. Казимир уставился на меня, как на говорящую мышь:
— Без этого никуда! Вот только некого, Степан у нас лет тридцать главным был, и кого вместо него ставить теперь, непонятно.
К нам подошел спешившийся Север, кивком поприветствовал кузнеца. Я обернулся к нему и поинтересовался:
— Ну, и как нам быть?
— Не знаю, меня тут слишком долго не было. Но вот помню, что Казимира многие слушают.
— Да? Тогда так и решим, — я повернулся к кузнецу. — Теперь будешь новым старостой. Или у кого-то есть свои предложения?
Последнее я спросил у сельчан. Те одобрительно загудели, люди кивали, кто-то хлопал новоиспеченного старосту по плечам, тот растерянно хлопал глазами, затем собрался с силами и горячо зачастил:
— Не могу я, господин! Не дорос еще! Да и не мое это, мне бы руками… Не могу!
— Можешь! Справишься! — раздались в ответ крики. — Степан только на власти старого барона держался, а тебя мы поддержим!
— Вот тебе и ответ. — Я подошел ближе, с силой хлопнул Казимира по плечу. — Теперьпоказывай, как тут и что. А вы, — это уже к остальным, — пока разместите воинов!
Народ начал расходиться. Некоторые подходили, низко кланялись, другие издалека кричали, поддерживая Казимира, кто-то увел коней, остальные окружили прибывших с нами, решая, кого куда определить. Нас же с Севером Казимир повел по селу. Булыжная дорога выходила на просторную площадь, но не останавливалась там, а, проскочив Белоречье, уходила через поля к лесу на горизонте. С одного края площади расположилась высокая толстостенная церковь с витражными окнами и сияющим на шпиле солнцем. Обе створки похожих на ворота дверей были распахнуты, оттуда вышли и встали на ступенях двое в черных рясах с золотой вышивкой. Напротив высилась башня, окруженная стеной, по сравнению с которой находящаяся в Северном казалась просто игрушечной. Конечно, ей далеко было до настоящей городской, но размеры впечатляли.
— А вот и фамильное гнездо Магаттов. — Север указал на башню. — сколько же я здесь не был?
Казимир обогнал нас, грохнул кулаком в толстые доски калитки в воротах:
— Открывайте, улитки рогатые! Хозяева прибыли!
Я увидел, как у Севера дернулась щека, но тот быстро справился с собой. С той стороны забегали, свистнул в петлях засов, и ворота распахнулись целиком. Дворовые мужики низко склонились, пропуская нас внутрь. Север повел рукой, я кивнул, показывая, что понял
Двор оказался намного больше, чем в Северном. Здесь нашлось место не только для конюшни, но и для сразу двух домов для прислуги и длинной казармы, сейчас пустой, онижались к стене, чтобы оставить как можно больше места. Колодец нашелся с противоположной стороны, с высокими каменными бортами и настоящей цепью вместо веревки. Башня занимала всю центральную часть. Квадратная в основании, со стороной метров в десять, она тянулась вверх на три этажа, а на самом верху виднелись частые зубцы. Вместо окон на первом уровне были узкие бойницы, настоящие начинались со второго и были забраны толстой решеткой, из-за которой замечательно было колоть копьями атакующих.
Поднявшись по ступеням, вошли внутрь. Здесь фантазия архитекторов тоже особо не разгулялась, мы прошлись по этажам, почти один в один повторявшим планировку усадьбы в Северном, за исключением размеров и еще одного этажа, на котором обнаружились гостевые комнаты, целых шесть по обе стороны башни. На хозяйском этаже было заметно, что барон часто бывал здесь со всем семейством. Кровати застелены, в каминах уложены дрова, которые останется только поджечь. Нашелся и кабинет, на удивление уютный и обжитой. Полки заняты книгами, в основном, насколько удалось разобрать при беглом осмотре — по военному и торговому делу. Исписанные быстрым неразборчивым почерком листы были уложены в ящик стола, там же нашлась чернильница и железное перо.
После осмотра мы спустились в каминный зал. Стол и стулья, ковры на полу, картины на стенах, но в отличие от усадьбы в Северном — новые, а на картинах все больше пейзажи. Явно тут уютом командовала баронесса. Мы с Севером выдвинули загнанные под столешницу стулья, уселись, моментально все понявший Казимир протопал в сторону людской, почти сразу вернулся и доложил:
— Сейчас притащат вина и чего-нить перекусить господам баронам.
— Ты тоже с нами садись, — указал я на место напротив, — разговор будет.
— А я чего? Я человек маленький, — забубнил себе под нос кузнец, но стул выдвинул. — У нас тут над всем Степан командовал, так что с остальных спроса никакого, так себе и учтите, хозяин!
Он зыркнул из-под густых бровей, глаза, которым оставалось совсем немного места между ними и дикой бородой, смотрели серьезно и даже с предупреждением.
— Невиновных не трогаю, — ответил я жестко. — Да и как тут все устроено, уже более-менее понимаю, так что будь спокоен.
Казимир понял меня по-своему, поклонился в ответ, коснувшись бородой стола:
— Оно и хорошо, господин, люди у нас тут работящие, все своими руками приучены добывать, живем дружно…
— А что же тогда позволили Степану себя обирать? — спросил Север. — Если такие дружные?
— Этот вопрос пока оставим, — отрезал я, потом обратился к Казимиру: — Что было, то было, никого за старое преследовать не буду, но взамен потребую, чтобы работали так же хорошо, если не лучше, чем раньше, так всем и скажи! И отправляйся принимать дела, завтра мне нужен полный отчет, как и что тут делается. Понял? Тогда иди.