Фаворит
Шрифт:
— Чего ты хочешь, червь?!
— Поговорить с вами насчет недоразумения, из-за которого войско моих друзей готовится взять штурмом этот амбар, дорогой барон. Так что нянька сейчас откроет дверь… — осторожнее, не зашибите! Человек все-таки пожилой! — а вы войдете один, без оружия, ия гарантирую, что никто не пострадает. По крайней мере, пока.
— Да ты хоть знаешь… — заревел медведем Тошильдер, но я жестко оборвал:
— Заткнись и слушай сюда, упертый баран! Если ты не хочешь разговаривать, то я прямо сейчас отрежу головы всем в этой комнате и уйду. Поверь, это займет меньше времени, чем понадобится тебе, чтобы выломать дверь!
Неожиданно
— Тебе все равно не выбраться из замка живым!
— Но как-то же я сюда попал? Хватит болтовни, я сейчас открою дверь!
Я твердой рукой, но осторожно отнял у няньки близнецов, опустил их на кровать рядом с матерью. Младенцы продолжали спать, несмотря на страшный шум. Не иначе уже успели привыкнуть к воплям и ругани отца. Расстегнув комбинезон, вытащил кинжал, в другую руку взял нож и, встав возле заложников, кивнул на дверь:
— Открывай!
Нянька бросилась к выходу, там долго боролась с засовом. Барон в коридоре шипел и плевался, поминая всех родственников старухи, я даже заволновался: как бы не прибил в запале! Хотя, ее судьба и без того решена. Наконец, засов сдвинулся, с другой стороны в дверь ударили с такой силой, что не успевшую отойти няньку смело в сторону. В сердце кольнула жалость, но я тут же переключился на вошедшего.
В широком проеме толкались воины с обнаженным оружием, еще больше людей было в коридоре, с лестницы слышался тяжелый топот множества ног, но барон Тошильдер вошел один. Закрыв за собой дверь, он не стал запирать ее. Окинув взглядом покои наследников и ненадолго задержав его на жене и детях, повернулся ко мне.
— Так вот ты какой, червь. И действительно пришел один?
Сэр Ирвин был уже не молод. Лысый, не толстый, а скорее мощный, пусть живот и свисает через пояс, на щеках и тяжелом подбородке пробивается черная щетина. Из-под низких надбровных дуг яростно сверкнули темные, как ночь, глаза. Пальцы огромных рук сжимались и разжимались, словно барону не терпелось вцепиться мне в горло. Я отступил на полшага, предостерегающе мотнул головой:
— Даже не думайте, что вам это на руку, дорогой барон. Давайте, якое-что покажу.
Я мгновенно ушел в невидимость, теперь кинжал словно висел в воздухе сам по себе. Тошильдер смотрел прямо сквозь меня, открыв в изумлении рот, затем заорал так, что с потолка посыпалась пыль:
— Что?! Ведьмак в моем доме?! Уничтожу!
— Заткнитесь, сэр Ирвин! — прикрикнул я, снова появляясь перед ним. — Я показал малую часть того, что умею. И что могу оказаться не один, и не только в этой комнате, но и в замке.
Я перевел взгляд куда-то за спину барона, тот подскочил, как ужаленный, развернувшись в прыжке, никого не увидел, и от этого испугался еще больше.
— Проклятое колдовство! Теперь понятно, как ты сумел справиться с Аланом, аведь он был лучшим из воинов, которых я знал! — он ткнул в мою сторону пальцем. — Нужно было сразу догадаться, что здесь дело не чисто! Хорошо. Чего же вы хотите?
Он вертел головой, обращаясь к моим невидимым сообщникам. Я улыбнулся загадочно, показывая, что разгадал его хитрость.
— Я хочу, чтобы вы, барон, отказались от ряда вещей. Во-первых, от вражды, чтопередалась мнепо наследству. Не люблю воевать. В далеких монастырях юга меня научили прощать, и теперь я жду того же и от других. Во-вторых, верните земли Магаттов. Вы и без того богаты, так что не
Как и ожидалось, слова о загадочных южных монастырях вызвали у барона страх. Слухи о неких тайных обществах, готовящих в своих стенах неуловимых убийц, ходили давно, и я решил имивоспользоваться. Пусть лучше сэр Ирвин считает, что против него целое тайное общество, чем один барон, пусть и с компанией друзей. Мотнув головой, Тошильдер сказал севшим голосом:
— Это выше моих сил. Вражда начата не мной, не мне и прекращать! И земли принадлежат Тошильдерам по праву!
— О Севере можете забыть, теперь это мои земли. И я в курсе, как именно они оказались у вас, барон, так что не будем спорить. Уверен, лучше ваши дети получат то, что у вас останется, чем после вашей смерти эти земли отойдут кому-то другому. Например, мне. Я намерен осесть здесь надолго, так что — чем черт не шутит? Возможно, осиротевший надел достанется моим наследникам.
Тошильдер скрипнул зубами, пальцы сжались в кулаки, он был готов ринуться в атаку, но его удерживали нож и кинжал, прижатые к шеям близнецов. Баронесса начала приходить в себя, со стоном подгребла детей. Это движение заставило сэра Ирвина отказаться от необдуманного поступка. Он со свистом выдохнул сквозь стиснутые зубы, прошипел:
— Я могу пообещать тебе все, что ты потребуешь, но где гарантии, что ты и твои сообщники не убьют всех в этой комнате?
— Зачем мне это нужно, барон? Едва вы при свидетелях поклянетесь не лезть ко мне и отдать земли, я сразу же оставлю вас. Это мне нужно беспокоиться! Значит, поступим так: вы выходите из комнаты и говорите своим, чтобы освободили коридор и не путались под ногами. После мы с вами, ваша жена и дети и… мои товарищи двигаемся к дверям, потом — к воротам… Там, после заявления, что вы прекращаете нападки и возвращаете земли, я вас покидаю. Так что начинайте действовать, барон!
Тошильдер долгую секунду сверлил меня взглядом, потом отвернулся и направился к выходу. Что-то в его взгляде царапнуло, и я окликнул его:
— Только еще одно уточнение, дорогой барон: напишите-ка все, что от вас требуется, с подписью, с печатью. Благородные люди должны доверять друг другу, но что может быть надежнее, чем договоренность, закрепленная документально?
Было отчетливо слышно, как хрустнули его кулаки. Барон поиграл желваками, но бросаться в драку не спешил. Я вопросительно вскинул брови и спросил:
— Вам что-то не понятно, сэр Ирвин?
— Нет, теперь мне все предельно ясно… сэр червь!
Он запыхтел, шагнул вперед, но я в ответ только рассмеялся:
— Но это же и отлично! Давайте не будем затягивать, скоро проснутся ваши наследники, а мне не хочется их пугать.
Тошильдера вынесло в коридор, я ожидал хлопка дверью, но он прикрыл ее удивительно спокойно. Раздались приглушенные крики, удары, грохот, удаляющиеся шаги. Мне наконец удалось облегченно выдохнуть: от напряжения свело пальцы, сжимающие кинжал. Одним прыжком оказавшись у двери, я задвинул засов, уловив с той стороны разочарованный вздох, и подбежал к няньке. Старуха оказалась жива и даже относительно цела, по крайней мере, внешне, но оставалась в глубоком обмороке. Подложив ей под голову подушку, я снова отпер дверь и едва успел отскочить к кровати с баронессой и наследниками, как в коридоре снова послышались шаги, и в покои наследников ворвался Тошильдер. С ходу швырнув мне скрученную в трубку бумагу, он проревел: