Фаворитка
Шрифт:
Кажется, облегчение испытала не одна я, остальные тоже вздохнули свободней. Хотя, что такое Сен-Мар? Ни для кого не секрет, что звезда фаворита начала закатываться.
Мари была общением довольна:
– Напросился в гости. Ты его очаровала.
– Герцогиня, это слишком тяжелый труд – выглядеть полной дурой.
– А кто обещал, что будет легко? – пожала плечами Мари.
– Кто это? – Я кивнула на молодого человека, того самого, чьи голубые глаза смеялись над моими стараниями очаровать Сен-Мара, копией моего Анри…
– А…
– Но разве они не в ссылке в Англии?
– Во-первых, не так громко. Во-вторых, у Сезара герцога Вандомского два сына, младший Франсуа герцог де Бофор с ним в Англии, а это старший Луи, получивший от матери возможность именоваться герцогом де Меркером и способность не ввязываться в политические авантюры.
– А от отца? – рассмеялась я.
– А от отца, вернее, от деда – незабвенного короля Анри IV – любвеобильность и способность очаровывать дам одним взглядом. От бабушки, знаменитой Габриэль д’Эстре, любовницы короля Генриха, в немалой степени внешность, впрочем, и от деда тоже. Хотя там и мать постаралась, она тоже красотка.
Да, Луи герцог де Меркер был хорош, но не слащавой красотой своего младшего брата любимца романистов и женщин Франсуа де Бофора, а, скорее, привлекательностью именно короля Генриха. Никогда не могла понять, чем нравился дамам этот коронованный таракан с топорщившимися усами, но, видно, нравился, потому что были дамы от него без ума, даже те, которые имели возможность ускользнуть от королевских объятий.
– Как он похож на миньонов короля Генриха III, помнишь… помните, портреты?
– Да, помню, только не вздумайте произнести нечто подобное вслух. Кстати, он не миньон ни в малейшей степени. Вообще удивительно, младший из сыновей Франсуа герцог де Бофор во всем повторил отца, а старший мать. Нравится?
– О нем удивительно мало сведений в нашем мире, интересно, почему?
– А что известно?
– Женитьба на племяннице кардинала Мазарини, но это лет через десять, а после её смерти романтическая любовная история и кардинальская шапка.
– Любовная история неудивительна, а вот кардинальская шапка на голове герцога де Вандома…
Тон герцогини сказал о герцоге де Меркере куда больше, чем слова.
Я осторожно оглядывалась и прислушивалась, пытаясь сквозь жужжание многих голосов уловить тот самый, что привел меня в дрожь, и, глядя в другую сторону, не заметила, что герцог де Меркер подошел к нам с герцогиней. Потому, когда услышала приветствие, даже вздрогнула. Насмешливому красавцу принадлежал еще и поразивший меня голос! Это уж слишком даже для готовой к любым потрясениям девушки из будущего.
– Герцогиня… Я, кажется, испугал вашу спутницу?
– Анна, позвольте вам представить: герцог де Меркер. Мадемуазель дю Плесси.
– Мадемуазель… – его пальцы коснулись моих, а усики чуть пощекотали тыльную сторону ладони.
Изящный поклон, изящные манеры… светский лев показывал свое могущество.
И все, я больше обладателя волшебного голоса не интересовала. Мое место рядом с Сен-Маром, с Людовиком де Меркером поговорят другие.
Впрочем, он
Внук короля, сын ныне опального герцога Вандомского, брат знаменитого Франсуа герцога де Бофора, блестящий насмешник и бретер. Его младший брат вечно попадает в переделки и вместе с отцом участвует в заговорах. О любой дуэли Франсуа немедленно становится известно при дворе и только заступничество многочисленных поклонниц позволяет ему избежать Бастилии или вообще плахи. Нет-нет, без Франсуа герцога де Бофора в Париже будет определенно слишком скучно, потому король прощает ему все, как прощает любые глупости своему брату Гастону Орлеанскому.
У старшего из братьев Людовика герцога де Меркера дуэлей не меньше, чем у Франсуа де Бофора, об этом свидетельствуют его шрамы, но о сражениях лишь болтают в спальнях и среди своих. И любовниц тоже не меньше, но они не обивают пороги дворца и не бросаются на шею при встречах на балу. И от этой таинственности герцог становится еще привлекательней.
Да, подозреваемые пороки мужчин притягивают к нему женщин куда сильней, чем камень на шее тянет утопленника. Ловелас, у которого все любовницы на виду, менее интересен, чем тот, у кого о любовницах можно только подозревать, зато подозревать всех, кроме себя.
Я заметила, какими глазами смотрят на Людовика де Меркера дамы, включая мою собственную наставницу Мари и надменную Жюлли д’Анжанн. А он лишь насмешничает.
Голос герцогини зажурчал, словно ручеек, умеет, если захочет.
– Герцог, вы надолго в Париж?
– Скоро отбуду вместе с Его Величеством и Его Преосвященством в Фонтенбло. Король решил выступить в поход, как только почувствует себя лучше. Оттуда они в Руссильон, а я к себе в Экс.
– Я слышала, вы теперь в Провансе?
– Слух вас не обманул, герцогиня. Прованс прекрасное место. И от Парижа подальше.
– Вы так сердиты на Париж? Тогда почему не Лондон?
Я уже поняла, что это вызов со стороны герцогини, ведь в Лондоне его сбежавшие отец и брат. Но герцога этим не возьмешь, только чуть поморщился:
– В Лондоне сейчас так много недовольных французов… Больше, чем в Париже, а это раздражает. Прованс спокойней, да и охота там тоже лучше.
– Не говорите этого королю, он считает свой Версаль лучшим местом для охоты на оленей или дроздов.
Я по совету герцогини пока всего лишь внимала, хотя до смерти хотелось и себе вступить в легкий, непринужденный разговор.
– Женщинам не оценить настоящей охоты.
И я все же не выдержала:
– Почему такое пренебрежение?
Мари с тревогой покосилась, а герцог почти надменно поучительно произнес:
– Для настоящей охоты не годится дамское седло, на лошади нужно сидеть прямо, а не боком.
Неожиданно для себя я пожала плечами:
– Кто же мешает надеть мужской костюм? Кажется, король не издавал указа, запрещающего дамам его носить?