Фаворитки французских королей
Шрифт:
Советы эти прошли мимо ушей Екатерины. В войне против Гизов, Монморанси и Бурбонов, потомков Людовика Святого, наступавших на нее со всех сторон, все средства, а тем более амурные, были хороши. Так, по ее прямому наущению был совращен и уложен в постель Антуан де Бурбон, один из вождей реформатов.
Для его покорения Екатерина выбрала прекрасную Луизу де ля Беродьер, или как ее называли при дворе, красавицу Руэ — La Belle Roue. «Победить такого противника было нетрудно»: король Наварры, как впоследствии и его сын, был «большой юбочник».
Луиза де ля Беродьер оказалась великолепной любовницей, но когда после бессонной ночи в ней проснулась стыдливость, она разрыдалась:
«Королева-мать сурова, — сказала она. — Если она узнает о том, что мы сделали, меня прогонят.
Король Наваррский оказался настоящим мужчиной. Не желая потерять свою новую возлюбленную, а тем более быть причиной ее неприятностей, он обещал встретиться со своей противницей. Так над политикой возобладала любовь. А король Наварры был любезен, искал примирения и готов был ради Прекрасной Руэ пожертвовать своим королевством.
В результате последовало примирение сторон, и протестант, дав слово хранить верность (и признательность) Екатерине, получил от нее титул главного наместника королевства. «Почтительно поклонившись, он согласился на это и тем самым отказался от притязания на регентство, признав верховенство Екатерины» [263] .
Таковы были методы королевы. Вослед за Антуаном де Бурбон Екатерина взялась за другого вождя реформатов — принца Конде, и также с блестящим результатом. На ложе любви их вера, вера вождей протестантского лагеря, не выдерживала испытаний. С ним поработала другая из ее фрейлин — Изабелла де Лимей.
[263]Цит. по книге Бретон Ги. История Франции в рассказах о любви. М.: «Мысль». 1993. С. 276.
И подобно тому как он писал когда-то Антуану Наваррскому, Кальвин направил принцу Конде из Женевы письмо, полное горьких упреков: «Вы можете не сомневаться, монсеньор, что мы уважаем вашу честь так же, как и желаем вам здоровья. Но мы поступили бы как предатели, скрывая от вас эти слухи. Нам сказали, что вы увлекаетесь женщинами, это очень вредит вашему влиянию и репутации. Хорошие люди будут этим обижены, плохие — посмеются» [264] .
Увы! И на этот раз упреки возымели весьма мало действия. Морали не могли унять страсть. «Хотя жалобы реформатов, — грустно писал поэт, историк и политический деятель Агриппа д’Обинье, — и доходили до принца Конде, весь ум его был занят ласками королевы-матери и любовью мадемуазель де Лимей» [265] .
[264]Цит. по книге Бретон Ги. История Франции в рассказах о любви. М.: «Мысль». 1993. С. 281–282.
Таким же образом фрейлины «летучего эскадрона», этой маленькой «новой амурной компании», подобной компании девиц Франциска I, воспитывали принцев крови и детей Екатерины.
Ведь до шестнадцати лет Карл IX, мечтавший, как мы помним, только о Марии Стюарт, избегал общения с ними, хотя «все дамы двора постоянно вились вокруг него, всегда готовые предложить свою любовь».
Такое страшное безразличие короля начинало постепенно вызывать подозрения и пересуды и, дабы заткнуть рот всем «гнусным гугенотским сплетникам», обвинявшим его в гнусном «содомском» пороке, он тут же принялся любезничать направо и налево. Так он и встретил в Орлеане девушку необыкновенной красоты и одного с ним возраста, в которую сразу влюбился. И поделом. Юная особа была очаровательна, красива, умна, жизнерадостна, что в данную эпоху составляло великое достоинство. Случилось это осенью 1566 года. По происхождению она была фламандкой, но ее отец служил в Орлеане помощником наместника. Все более становящийся изгоем в своей семье, Карл IX, безумно влюбленный в Мари, был занят тем, что изливал ей свои чувства.
Удивительно, до чего деликатен был со своей возлюбленной этот от природы угрюмый и на редкость
Однако, несмотря на страсть короля, девушка, по духу тоже, по-видимому, ученица королевы-матери, не прекращала любовной игры и со своим первым любовником — кавалером Монлюком. Люди Екатерины выяснили и донесли ему о таком истинно королевском невезении, которое уже не раз бросалось в глаза читателю этой книги, и Карл IX почувствовал себя совершенно брошенным и несчастным.
«Выйдя из покоев в притворно-веселом настроении, он заявил, что прямо сейчас устраивает обед, на который приглашает несколько хорошеньких дам. В числе приглашенных была и Мари Туше.
После этого он приказал капитану Лашамбру привести к нему дюжину ловких в своем ремесле воров-карманников, с тем, чтобы они незаметно срезали с пояса всех дам, сидевших за столом, их кошельки и доставили их все до одного к нему в спальню.
Когда стол был накрыт, король посадил Мари Туше подле себя, чтобы она не успела перепрятать письмо, которое ему так хотелось получить. Карманники с блеском выполнили порученное им дело, и Лашамбр, как ему и было приказано, отнес добычу в спальню короля.
Король без труда опознал среди прочих кошелек Мари и, стремительно открыв его, обнаружил записку, о которой ему сообщалось ранее. Он показал ее на другой день своей неверной любовнице. Сначала она не признавалась, что письмо адресовано ей, ибо оно было без подписи; но, поскольку она не могла отрицать, что ей принадлежат многие другие вещи, находившиеся в ее кошельке вместе с запиской, ей ничего не оставалось, как сознаться в своем поступке и со слезами попросить прощения» [266] .
«В записке не было ничего серьезного, и король обещал забыть об этом при условии, что Мари окончательно порвет с Монлюком.
В восторге от того, что так легко отделалась, красавица-фламандка поклялась никогда больше не встречаться с этим человеком и слово свое сдержала» [267] .
Именно Мари Туше, будучи гугеноткой, всячески склоняла Карла IX к перемирию с вождями протестантизма, а затем и ко всеобщему миру. Именно по ее совету, отчасти соответствующему и настроениям Екатерины Медичи, король стал сближаться с адмиралом Колиньи, вождем протестантов. Однако старый адмирал был опытен не только на поле брани, но и в интригах, легко смог ввести в заблуждение молодого короля, постепенно добиваясь от него все новых и новых уступок и привилегий. «Его мощь при дворе стала вскоре столь значительной, что это встревожило Екатерину. Она знала, что всех этих милостей Колиньи удостоился благодаря Мари Туше. Поэтому нужно было немедленно удалить орлеанку…
[267]Бретон Ги. История Франции в рассказах о любви. М.; «Мысль». 1993. С. 289.
И она решила, — говорит Бретон, — женить Карла на Елизавете, дочери австрийского императора.
Через несколько недель, когда Мари рыдала в Амбуазе, принцесса прибыла во Францию в сопровождении своего наставника и множества немецких дворян. Король должен был встретить ее, затерявшись в приветствовавшей принцессу толпе, дабы не спеша ее рассмотреть…
Увидев ее, он покачал головой: она была очень красива. Венчание состоялось в понедельник 26 ноября 1570 года в церкви Богоматери в Мезьере с пышностью, понравившейся и гостям и простому народу» [268] , а уже 25 марта 1571 Елизавета Австрийская была коронована королевой Франции в базилике Святого Дени, шпиль колокольни которой всегда привлекал внимание французских королей, знавших, что именно там им предстоит получить последние успокоение и пристанище [269] .
[268]Бретон Ги. История Франции в рассказах о любви. М.; «Мысль». 1993. С. 290.