Фаворитки. Соперницы из Версаля
Шрифт:
Наведывается и Вольтер, мы сидим в саду в окружении восхитительного аромата гиацинтов, и я сочиняю стихи для короля.
Люблю тебя так искренне и грустно,Вздыхаю о тебе и помню о тебе.– Сносно, мадам, вполне сносно, – усмехается Вольтер. – Мне нравится первая строка – желание всегда окутано грустью, – но мне кажется, мы могли бы улучшить ее.
Находящийся рядом со мной Берни напрягается, он не одобряет Вольтера. Последний – настоящий философ, а философы считаются атеистами, и поэтому при дворе их не жалуют. Я рассудительно киваю, но не обращаю внимания на Берни; когда я буду править при дворе, обязательно
– Позвольте предложить такой вариант, мадам… – Вольтер сосет перо, его язык постоянно в чернилах. Пауза, а потом мозг гения приходит в движение:
Люблю тебя так искренне и грустно,Как маргаритки любят и июньили небес насыщенную синь —Так просто, глубоко и безыскусно.– Дорогая моя Жанетт! Кузина! – раздается высокий жеманный голосок. Невысокая тучная женщина с пухлыми щечками, подобными двум кускам растопленного сыра, бросается на меня. – Вновь встретиться с тобой, и после стольких лет! Как же благородно ты выглядишь, дорогая моя! И, как всегда, красавица! Я приехала, как только мне сообщил Берни.
Я нерешительно отступаю назад, потом понимаю, что это Элизабет, одна из тех девиц, с которыми я занималась на уроках танцев.
Я оглядываюсь в поисках Берни, но его нигде нет.
– Ты выглядишь обворожительно, дорогая моя, просто обворожительно! – Женщина берет меня под руку и ведет вниз по ступеням террасы, прочь из дома. – Я узнала о том, как тебе повезло, и сама подумала: «Что нужно молодой женщине в такой час, когда она готовится отправиться в приключение? Конечно же, друг. Сердечный друг». И я решила, что стану для тебя сестрой, которой у тебя нет!
Элизабет продолжает лепетать, и я заставляю себя забыть старые воспоминания и сосредоточиться на ее подкупающих словах. В конце концов, прошло уже столько лет. И она совершенно права: в Версале мне понадобятся друзья. Уроки Берни становятся все более сложными, и за всеми льстивыми словами и вниманием скрывается один вопрос, который никто не решается задать: как самозванка сможет выжить в Версале?
Поэтому я позволяю ей взять себя под руку и вскоре уже отвечаю ей, рассказываю о своих посетителях, умело обходя довольно прямые вопросы, касающиеся короля. К тому времени, когда мы возвращаемся назад в дом, мы уже щебечем, как старинные подружки.
На террасе нас встречает Берни, целует Элизабет.
– Вижу-вижу, вы встретили свою дорогую кузину, – произносит он, любуясь Элизабет на расстоянии вытянутой руки. – Графиня д’Эстрад – потомок одной из самых древних фамилий в нашей стране. «Из старинного рода она. В ее венах навсегда течет Франция».
Элизабет наклоняет голову. На ней светло-серое платье в белую полоску. И хотя это не очень красиво, но я замечаю, что эти два цвета отлично гармонируют с цветом ее кожи.
– Мадам д’Эстрад вела жизнь добродетельной затворницы со дня смерти ее супруга в 43-м году, но по моей просьбе она тут же забыла вдовьи одежды и поспешила нам на помощь в нашей миссии.
– У вас есть место при дворе? – вежливо интересуюсь я. Не припомню, чтобы Берни упоминал графа д’Эстрада; он явно был не настолько важной птицей, чтобы говорить о нем на наших уроках.
– Нет-нет, в настоящее время нет, – беззаботно отвечает Элизабет. – Хотя супруг мой бывал при дворе, когда позволял его военный долг.
– Значит, вы не представлены ко двору? – Я сбита с толку. Чем же она сможет мне помочь?
– Элизабет
Я смотрю на Элизабет и киваю, все еще ничего не понимая. И тут я ощущаю приступ сочувствия: должно быть, ужасно быть такой некрасивой.
В разгар лета пришло самое важное из всех писем: о землях и титуле, которые будут мне принадлежать. Титул, благодаря которому меня смогут представить ко двору, титул, который откроет для меня двери королевства.
– Ну наконец-то! – говорит Элизабет. – Хороший титул – это как кусок мыла: оно очищает даже въевшуюся грязь.
Я смеюсь несколько суховато. Элизабет говорит начистоту, весело, но ее слова могут больно жалить. Впрочем, она говорит правду, и ее честность, несомненно, может быть полезна в Версале.
– Маркиза де Помпадур! Восхитительный титул! – Я радуюсь, уже представляя себе, как это можно обыграть в стихах: Помпадур рифмуется со словом «амур»! Любовь! Мой герб – три серебряные башни на лазурном поле. Три башни, чтобы навсегда забыть о рыбе.
– Помпадур… Я знавала дочь покойного маркиза, – признается Элизабет. – Старушка очень остро реагирует на правила приличия, и новость о том, что древний титул ее семьи будет носить человек такого низкого происхождения, точно ее возмутит.
– Имение находится в Лимузен, – добавляет Берни. – К сожалению. Но не бойтесь, моя дорогая графиня… ах, простите меня! Тысяча извинений. Не бойтесь, моя милая маркиза, никто не потребует от вас посещать фамильное имение.
Я улыбаюсь и думаю: «Сегодня утром я проснулась графиней д’Этиоль, жалкий титулишко без исторического шлейфа, однако сейчас я ложусь спать маркизой, с одним из самых древних титулов Франции».
От Луи-Франсуа-Армана де Виньеро дю Плесси, герцога де Ришелье
Брюгге, Австрийские Нидерланды
5 августа 1745 года
Милая моя маркиза!
Позвольте мне поздравить Вас с Вашим новым титулом и положением. Титул маркизы Помпадур – это, конечно же, прекрасно, и любой может теперь посетить имение в Лимузен и заметить тот легкий налет безумия, который был присущ представителям этого древнего рода.
После нашей последней встречи, довольно натянутой, я так и не принес извинения: этим поступком я бы запятнал собственную репутацию, а подобное неслыханно. Но я прощаю Вас и желаю Вам только самого лучшего. И хотя дружба возможна только между людьми равного происхождения, добрые приятельские отношения возможны между представителями различных слоев общества, какими бы низкими и разношерстными они ни были.
Я нахожусь рядом с королем и никогда не видел его таким счастливым. Наши военные победы доставляют ему радость. Хочу подчеркнуть, что наша дружба с ним насчитывает десятилетия, с самого раннего детства. Он считает меня одновременно и отцом, и братом, и кузеном.
Удивительные вещи происходят: в июле – сильный град, родился ягненок с пятью ногами – все признаки того, что мир сошел с ума. Но с чего это я решил утомлять Вас своим посланием, описывая такие пустяки, милая моя маркиза… какое удовольствие называть Вас Вашим новым титулом! Разумеется, у Вас есть дела и поважнее, поскольку я боюсь, что Ваш выход в Версале будет не из легких. Ах, милая моя мадам, с какими испытаниями Вам придется столкнуться! Искренне сожалею, что военная доблесть держит меня здесь на фронте, а не рядом с Вами при дворе.
И позвольте закончить высказыванием, которое мне очень нравится:
Друзья как дыни.
Стоит ли говорить почему?
Чтобы найти преданного друга, нужно перепробовать сотню.
Засим остаюсь Вашим преданным слугой,