Фавориты Фортуны
Шрифт:
— А куда уехал Гай Веррес? — полюбопытствовал Гиерон.
— Кажется, он направился в Массилию. Популярное место любителей искусств среди наших ссыльных, — ответил Цицерон.
— Ну что ж, мы очень довольны. Мы получаем обратно наше национальное наследие, — сказал Гиерон, сияя. — Спасибо тебе, Марк Туллий, спасибо!
— Думается, это я буду благодарить вас, — деликатно отозвался Цицерон, — то есть если вы будете так довольны моим ведением дела, что в будущем году выполните наше соглашение о зерне. Плебейские игры состоятся не раньше ноября, так что вашу цену не надо определять по урожаю
— Мы счастливы заплатить тебе, Марк Туллий, и я обещаю, что твоя раздача зерна народу Рима произведет впечатление!
— Итак, — позднее сказал Цицерон своему другу Аттику, — это редкое, рискованное для меня вторжение в область обвинения обернулось наградой, которая была мне очень нужна. Я куплю зерно по цене два сестерция за модий, а продам его за три сестерция. Лишний сестерций пойдет на оплату за транспортировку.
— Продай модий за четыре сестерция, — посоветовал Аттик, — и положи немного денег в свой кошелек. Ему следует немного пополнеть.
Цицерон был в ужасе:
— Я не могу этого сделать, Аттик! Цензоры скажут, что я обогатился незаконным образом, беря плату за юридические услуги.
Аттик вздохнул:
— Цицерон, Цицерон! Ты никогда не станешь богатым, и это будет целиком твоя вина. Хотя, наверное, правду говорят, что можно взять человека из Арпина, но никогда нельзя вынуть Арпин из человека. Ты мыслишь, как сельский житель!
— Я мыслю, как честный человек, — поправил его Цицерон, — и очень горжусь этим.
— Тем самым хочешь сказать, что я нечестный человек?
— Нет, нет! — раздраженно возразил Цицерон. — Ты — делец высокого класса, римлянин. Правила, применяемые к тебе, нельзя применить ко мне. Я не из Цецилиев, а ты — да!
Аттик сменил тему.
— Ты собираешься опубликовать ход суда над Верресом? — спросил он.
— Я думаю об этом. Да.
— Включая длинные речи второго слушания, которое так и не состоялось? Ты ведь предварительно составил свою речь?
— Да, я всегда за несколько месяцев до слушания пишу черновики. Но я внесу изменения в мою речь на втором слушании, внесу много того, что я обсуждал на первом слушании. Конечно, отредактирую.
— Естественно, — серьезно согласился Аттик.
— А почему ты спросил?
— Я подумываю о каком-нибудь приятном занятии для себя, Цицерон. Торговые сделки — это скучно, и люди, с которыми я общаюсь по делу, еще скучнее. Поэтому я открываю небольшой магазин с большим штатом переписчиков — в Аргилете, между Субурой и Римским Форумом. У Сосия будет с кем соревноваться, потому что я хочу стать издателем. И если ты не возражаешь, я бы хотел получить исключительное право на публикацию всех твоих будущих работ. А ты будешь иметь десятую часть того, что я получу с каждого проданного экземпляра.
Цицерон засмеялся.
— Восхитительно! Согласен, Аттик, договорились!
В апреле, вскоре после того как вновь избранные цензоры утвердили Мамерка принцепсом Сената, Помпей объявил, что будет проводить игры согласно обету провести их в случае своей победы на выборах. Начнутся они в секстилии и закончатся до Римских игр, которые должны начаться в четвертый день сентября. Всем было видно, с каким удовольствием он это объявляет,
Но Крассу было абсолютно все равно, кого сестра Помпея выбрала себе в мужья во второй раз. Ему не нравились эти победные игры.
— Говорю тебе, — сказал Красс Цезарю, — он намерен держать сельчан в Риме больше двух месяцев, и как раз в самую жаркую пору лета! Лавочники собираются выставлять на продажу его статуи по всему городу. А еще эти бабушки и дедушки, которые обычно пускают постояльцев на лето, чтобы заработать несколько лишних сестерциев!
— Это хорошо для Рима. И хорошо для денег.
— Да, но где во всем этом я? — взвизгнул Красс.
— Ты должен сам определить себе место.
— Скажи мне, как и когда? Аполлоновы игры длятся до ид квинктилия, потом три тура выборов с промежутками в пять дней — курульные, трибутные и плебейские. Пятнадцатого июля он намерен показать всем своего общественного коня. А после плебейских выборов будет океан времени для покупок — но недостаточно, чтобы поехать домой за город и вернуться обратно, — пока его победные игры начнутся в середине секстилия. Они будут длиться пятнадцать дней! Какое тщеславие! И после того как они закончатся, сразу же начнутся Римские игры! О боги, Цезарь, его публичные развлечения собираются держать в городе деревенских парней почти три месяца! И хоть раз упомянули мое имя? Нет! Я не существую!
Цезарь был абсолютно спокоен.
— У меня есть идея, — сказал он.
— Какая? Нарядить меня Поллуксом?
— А Помпея — Кастором? А что? Мне нравится. Но давай по-серьезному. Все, что ты сделаешь, мой дорогой Красс, должно стоить дороже, чем потратит на свои развлечения Помпей. Иначе что бы ты ни делал, тебе его не затмить. Ты готов потратить огромное состояние?
— Я готов заплатить любую сумму, чтобы после окончания консульской службы выглядеть лучше, чем Помпей! — фыркнул Красс. — В конце концов, я вот уже два года — самый богатый человек в Риме.
— Не обманывайся, — возразил Цезарь. — Ты сейчас говоришь о своем богатстве. Считаешь, что никто не имеет больше твоего. А наш Помпей — типичный сельский землевладелец, он никому не сообщает, какое у него состояние. А у него значительно больше денег, чем у тебя, Марк, я это гарантирую. Когда галльские земли официально вошли в состав Италии, цена их взлетела. Он владеет — владеет, а не арендует или сдает в аренду! — несколькими миллионами югеров лучшей земли в Италии, и не только в Умбрии и Пицене. Он наследовал всю эту потрясающую недвижимость, которой Луции владели на Тарентинском заливе. Он вернулся из Африки как раз вовремя, чтобы отхватить довольно приличный кусок на Тибре, на Вольтурне, на Лирисе, на Атерне. Ты — не самый богатый человек в Риме, Красс. Уверяю тебя, это Помпей — самый богатый.